|
Вы можете и не успеть уйти от них. — Меня ждут два скакуна, — сказал Правуил. Он похлопал по своей копии Эфемерид в сумке на боку. — А в шести милях отсюда есть квадрат, который на закате перенесет меня сразу на полпути к Цитадели. — Так отправляйтесь, — произнес Нэйдж, даже не пытаясь скрыть своего презрения к офицеру, покидающему поле неизбежной битвы. Дождавшись, пока Правуил уйдет, он разразился распоряжениями к Корби и дежурному, вошедшему снаружи. — Корби! Соберите своих людей и немедленно покиньте форт. Ваша задача — беспокоить противника стремительными атаками, едва он покинет Золотые Врата. Постарайтесь заманить их на те квадраты с джунглями. У вас есть коммуникационные статуэтки кого-либо за пределами форта? — Только мой непосредственный начальник, капитан Ферук. Он служит в Белой крепости, а не в ГШ. Нэйдж порылся в ящике и вручил лейтенанту двух свинцовых солдатиков, одного в ярко-красной форме, другого в тускло-синей. Красный солдатик носил высокую шляпу с перьями, синий — плоскую кожаную фуражку. — Мои друзья. Полковник Рептон из Полка и майор Скаратт из артиллерии. Оба в ГШ. Возможно, они сумеют помочь, если дела обернутся настолько скверно, как я думаю. Ступайте. Корби отдал честь, повернулся на каблуках и вышел. Дежурный сделал шаг вперед. На его боку висела бронзовая труба длиной больше метра. — Сигнальте общую тревогу. И офицерский сбор. Дежурный поднес трубу к губам, почти уткнув ее в стену, и затрубил, надувая щеки, но инструмент не издал ни звука. Звук пришел несколько мгновений позже, снаружи, где он отдавался эхом по всем помещениям форта, независимо от расстояния. Трубач дважды повторил два разных сигнала. Когда стихли последние отзвуки, он опустил инструмент и замер в ожидании. — Сколько мы прослужили с тобой вместе, Хопелл? — спросил Нэйдж. — Восемь тысяч четыреста двадцать шесть лет, сэр. Это только в рядах Легиона, не считая рекрутской школы. — Сколько из нашего призыва еще живы? — Все, кроме шести, я полагаю. Ропреш в конце концов оправился от той пустотной раны, так что он не считается. Правда, ему теперь дают только легкие работы, без ноги-то… — Как ты думаешь, мы сможем драться, как обычно, зная, что на этот раз вероятность смерти намного выше обычной? — О чем вы, сэр? — не понял Хопелл. — Мы Легионеры Славной Армии Зодчей. Мы готовы к смерти, если понадобится. — Так ли это? Мы готовы терпеть раны, это верно, но не так много нас погибает — и мы всегда побеждаем. Боюсь, это скоро изменится. Когда откроются все врата, начнется битва за форт, и нам первый раз придется сражаться с организованными, дисциплинированными пустотниками. Пустотниками, которых ведет некто… или нечто… у кого есть разум. — Мы Легионеры, — упрямо повторил Хопелл. — Мы будем драться до конца. — Это верно, — сказал Нэйдж. — Но это не обязательно будет конец, к которому мы готовы. За дверью зазвучали тяжелые шаги — дюжина офицеров маршировала по коридору, следуя приказу трубы. — Не говори им о моих сомнениях, — быстро предупредил Нэйдж. — Это был всего лишь момент неуверенности. Мы будем драться и победим. Пустотники падут перед фортом, а во всем остальном Лабиринте их разгромит Славная Армия. — Да, сэр! — воскликнул Хопелл. Он отдал честь, когда первый из офицеров вошел в кабинет. Остальные появились сразу же за ним. — Слушайте внимательно, — скомандовал Нэйдж. — Времени мало, а нужно организовать оборону. Я получил и подтвердил приказ, предписывающий открыть все четверо врат. |
