Что заставило вас изобретать такую идиотскую схему маскировки? Подумать только, она — ваша дочь! Конечно, я допускаю, что в это намного легче поверить, чем в то, что она ваша жена, потому как вы для нее — древняя реликвия, но как вы собирались жениться на своей собственной дочери?
— Когда я узнал, что вы рыщете здесь, я собирался корректировать ее сознание, чтобы она забыла, что я ее отец, а потом загрузить туда любовный фильтр, — торопливо сказал Маламброзо, — и кого вы зовете реликвией, вы, памятник античности?
— Я вот вам сейчас покажу античность…
— Я вам обоим покажу! — вмешался Ши. — Мы почти уже у городских ворот!
— Если вы не добьете эту дилемму прежде, чем они прибьют к кресту разбойника, вам придется делить не женщину, а барбекю!
— Да-да, вы правы! — С видимым усилием Чалмерс придушил свой гнев и повернул разум в аналитическое русло. — Итак, любовь с первого взгляда была для нее признаком того, что разбойник — предназначенный ей супруг, — резюмировал он, — и поэтому, если он умрет, то и она должна умереть тоже! О, черт бы вас побрал, Маламброзо! На этот раз вы действительно учинили полнейший беспорядок!
— Я знаю, знаю! — стонал Маламброзо. — Но вы проклянете меня позже, если вам так это нужно! А сейчас помогите найти способ спасти ее!
К этому времени они вышли из ворот, и атаман разбойников увидел крест, установленный в ожидании его на высоком помосте. Его шаг замедлился, но охрана стала подгонять его копьями, он бросил на них презрительный взгляд, потом гордо и величественно взошел на помост и встал рядом с огромным деревянным крестом. Он развел руки в стороны, и тут же палачи подошли к нему с гвоздями и молотком.
— Если вы можете придумать, как предотвратить это, то поторопитесь! — умолял Маламброзо.
— Невидимая защита, вроде той, что мы укрыли раджу, когда он сражался? — предложил Ши.
— У меня нет травы, — ответил Чалмерс, напряженно глядя на помост, — и к тому же Рандхир немедленно узнает, кто это сделал. Нет, мы должны придумать что-нибудь такое, что можно было бы по ошибке принять за действие высших сил их собственной религии.
Трое мужчин некоторое время стояли в молчании, а тем временем палачи затягивали веревку вокруг талии вора и крепко привязывали его к середине креста.
— Железная кожа, — вдруг сказал Ши.
— Конечно! От локтя до кисти и от колена до ступни! Быстрее, Маламброзо! Вы берете руки! Вы, Гарольд, правую ногу! Я возьму левую!
Маламброзо смущенно взглянул на Чалмерса, передернул плечами и принялся за дело. Он вытащил несколько металлических предметов из-под своего халата и начал манипулировать ими, бормоча какие-то стихи по-арабски. Чалмерс достал маленький нож из своего воровского наряда, наклонился и потер его о левую голень, тоже что-то бормоча. Уяснив, как его босс использует Законы Подобия и Распространения, Ши вытащил свой нож, приложил его к правой ноге и начал:
Маламброзо и Чалмерс закончили свои стихи одновременно с ним — и как раз вовремя. Палач приставил огромный шип к запястью разбойника, отвел назад молоток и ударил изо всей силы.
Шип ударился о кожу разбойника, скользнул по ней и погрузился в дерево. Палач оторопел от удивления, потом потряс головой, очевидно думая, что теряет квалификацию. Потом снова приставил шип, снова ударил — и снова у него ничего не получилось.
Разбойник ухмыльнулся, наблюдая за страданиями палача.
— Есть трудности? Моя кожа слишком толстая для твоих слабых мускулов?
Но у второго палача была такая же проблема со вторым запястьем. Первый поджал губы, опять приставил шип и, как следует примерившись, ударил молотком так сильно, как только мог. |