— Может быть, они просто собираются бродить вокруг до рассвета, пока не откроются ворота, — сказал он с надеждой. — Они же могут читать свое заклинание снова и снова. — Но скептический взгляд Чалмерса был красноречивее всех комментариев к его высказыванию.

Чанкур поступил так, как они не ожидали. Он просто подошел к воротам и постучал — три коротких удара, после паузы еще два, подобно азбуке Морзе. Все молча ждали; Ши даже затаил дыхание. Ворота медленно отворились.

— Магия? — прошептал он.

— Нет, — ответил Чалмерс с отвращением. — Подкупленный стражник.

Ши изумился, ругая себя за излишнюю доверчивость, затем рискнул оглядеться вокруг — и изумился снова. Он оказался лицом к лицу с человеком, у которого на носу был конский волос! Конечно, в темноте он не мог видеть этого волоса — при первой встрече ему помог это заметить случайный отблеск лунного света, — но сейчас он, несомненно, узнал лицо. Это был раджа Рандхир, который только что стал свидетелем измены собственного стражника, и теперь его глаза сверкали от ярости.

Дин кольнул Чалмерса в шею снова; тот вздрогнул и сказал:

— Я думаю, Гарольд, нам лучше двигаться быстрее, пока эти парни не утратили терпение и не оставили нас у обочины дороги.

— С перерезанными глотками, — тихо добавил Ши и зашагал рядом с Чалмерсом, следуя за приземистой фигурой, что маячила перед ними в лунном свете.

Так они вышли из города вместе с ворами и убийцами. Минут через десять вся орава приблизилась к небольшой группе воров, что толпились у дороги, разговаривая и смеясь, а к ним постоянно подтягивались новые воры, выныривая с придорожных тропинок. Ши оторопел. Возможно ли, чтобы воры здесь были настолько дерзкими и деятельными, что даже протаптывали свои собственные дороги? Если да, то как в городе до сих пор осталось хоть что-нибудь, что можно было еще украсть?

Определенно грабителей не волновало, что часовые могли слышать их голоса. А голоса были громкими, смех еще громче, повсюду слышались обрывки песен. Чалмерса и Ши ввели прямо в середину толпы, которая расступалась, пропуская пленников в ответ на требования конвоиров. Оглядываясь в поисках путей возможного побега, Ши встретился глазами с раджой. Рандхир вздрогнул, узнав его, потом одарил свирепым взглядом, который обещал мгновенную смерть, если Ши посмеет обмолвиться, что он не настоящий вор. Ши понимал его; он и сам не очень комфортно себя чувствовал, окруженный сворой бандитов, осознавая, что его могли пырнуть ножом под ребро так же легко, как и шикнуть, чтобы он замолчал. Он попытался ободрить раджу взглядом, прежде чем воры снова толкнули его вперед.

Толпа наконец перестала расступаться, и они оказались перед высоким и удивительно красивым человеком, особенно если кому нравятся густые бороды и усы. Кроме того, он был прекрасно сложен, и его стиль одежды, бесспорно, выгодно подчеркивал это. Не много можно скрыть под набедренной повязкой и тюрбаном.

— Атаман Чарья, — сказал Чанкур, — у нас тут двое чужестранцев, которые случайно налетели на нас, когда мы выходили из ювелирной лавки.

Ши подумал, что это излишние подробности.

— Действительно чужестранцы! — сказал Чарья глубоким, приятным голосом, в котором слышалось радостное изумление. — Я еще никогда не видел таких странных людей!

— Странные чужестранцы? — пробормотал Ши, но Чалмерс пнул его по ноге, и он прикусил язык.

— Говорят, что они воры из далекой страны, — объяснил Чанкур.