Гарольд Ши и Бельфеба сидели, подобрав под себя ноги, на коврике в центре гостиной. Ши, облаченный в бриджи и походные ботинки, в ковбойской шляпе и с пристегнутыми слева к ремню ножнами, в которых покоилась укороченная сабля девятнадцатого века; спереди на ремне висел длинный охотничий нож в чехле, а справа — кобура с большим револьвером «смит-вессон» 44–го калибра.

На Бельфебе были зеленые слаксы, такого же цвета пиджак и самодельная шляпа с пером. Ее длинный лук был закинут за спину, а его тетива проходила между ее грудей, полных и округлых, какие и должны быть у молодой матери. Заполненный стрелами колчан был также заброшен за спину, и тесьма, на которой он висел, образовывала Х-образное пересечение с тетивой лука.

— Ну что, — сказал Ши, — поехали! — Он взял ее за руку и начал: — Если Р не Q, то Q не Р…

II

Поскольку Гарольду Ши уже неоднократно доводилось переноситься из одного мира в другой, то сейчас он был готов к тому, чтобы почувствовать все, что связано с этой процедурой. Их гостиная утратила четкие очертания, а вместо них возник водоворот цветных точек. Сразу же пришло ощущение невесомости, как бывает при свободном падении. Затем мало-помалу пространство вокруг них стало обретать четкие формы.

Они оказались на открытой местности, и хотя была ночь, однако все было залито таким ярким лунным светом, какой Ши никогда не наблюдал на Земле. Источником этого света была висящая над головами супругов Ши громадная яркая луна, намного превосходившая по размерам Луну, вращающуюся вокруг Земли. На небе мерцали мириады звезд; они были ярче, и их было намного больше, чем можно было видеть невооруженным глазом с Земли.

Бельфеба, сидящая рядом со своим мужем, заговорила первая:

— Эта луна перемещается по небу так быстро, что ее движение относительно звезд легко заметить. К тому же она вращается в противоположном направлении по сравнению с нашей, земной, луной: не с востока на запад, а с запада на восток.

— Ты права, дорогая, — ответил Ши. — Это Турин, ближайшая из двух барсумских лун. В нашем мире она соответствует Фобосу. Что-то не видно другого спутника, Клароса, как его называют здесь. Если бы это была планета Марс нашего мира, ты могла бы рассмотреть только Фобос, который представляет собой всего лишь большой валун, да и виден-то он лишь в областях, близких к экватору.

— А почему Фобос не разглядеть в других местах?

— Из-за кривизны поверхности планеты; ведь и Южный Крест тоже невидим в северных областях нашего мира.

— А откуда тебе известно, как барсумиты называют свои луны, если ты здесь прежде не бывал?

— Я читал Берроуза. К тому же преимущество внезапного появления заключается в том, что, если его правильно подготовить, ты, попадая в другой мир, уже знаешь местный язык, а иначе тебе придется потратить месяцы на то, чтобы начать хоть как-то ориентироваться в новом мире, как это произошло с Джоном Картером, впервые прибывшим сюда. Берроуз подробно описал, как он изучал язык Барсума.

— Да, наверное, еще и не один язык, а несколько, как на Земле? — спросила озадаченная Бельфеба.

— Нет, если верить Берроузу, то на этой планете всего один разговорный язык, хотя здесь проживают национальности, имеющие различные системы письма. Как я полагаю, эти системы сходны с местными диалектами на Земле.

— А такое возможно? Ведь языки все время изменяются… что же мешает разговорному языку Барсума разделиться, подобно тому как, например, это произошло на Земле, где появились романские, славянские и другие языки?

Ши пожал плечами:

— Не знаю, дорогая. Может быть, какой-то завоеватель Барсума подчинил себе всю планету и именно тогда нынешний разговорный язык обрел статус официального, которым все должны были пользоваться под страхом смерти.