Девочка отчаянно замахала руками во все стороны, пытаясь уцепиться за что-нибудь, — за что угодно, — и остановить полет. Она с треском упала на толстую ветку, и у нее перешибло дыхание. Перевернулась, впилась в нее руками, но не удержалась и полетела дальше.

Ударилась о следующую ветку, схватилась, упала, вцепилась, руки соскользнули, пролетела еще немного, дотянулась до ветки, не удержалась, упала, соскользнула и, наконец, с яростным рычанием вцепилась в ветку и удержалась на ней.

Она лежала в развилке сосны, крепко обхватив ствол, примерно на пятьдесят футов ниже того уровня, до которого долетела. Ее руки и ноги были изодраны в кровь. Длинный, всегда такой гибкий и крепкий позвоночник болел ужасно. От мягких человеческих ногтей, которыми Серафина впивалась во все пролетающие мимо ветки, почти ничего не осталось.

Опасаясь поднять еще больше шума, чем уже устроила, морщась от боли, Серафина стиснула зубы и быстро заползла в глубину сосновых веток, поближе к стволу. Потом очень осторожно выглянула из укрытия, уверенная, что колдун ее слышал. Она почти не сомневалась, что встретится с ним взглядом. А может, он будет наводить чары или призывать одно из своих черных чудовищ, чтобы оно расправилось с девчонкой.

Но вместо этого в небо взмыл шипящий, дымящийся шар голубого огня. Он поплыл между деревьями, ярко освещая все вокруг, а колдун внимательно смотрел снизу. Когда шар подлетел ближе, девочка сжалась в комок среди густой сосновой хвои.

Пылающий шар тихонько жужжал и пах грозой. Серафина почувствовала, как ее волосы плавно встают дыбом, а кожа начинает зудеть, но даже не шевельнулась.

Наконец шар проплыл мимо, и колдун последовал за ним через лес. Только после этого девочка осмелилась облегченно выдохнуть и вообще начать дышать. Она молча следила за колдуном, который пересекал полосу папоротников, растущих вдоль берега реки. Вот он наклонился и сорвал какое-то растение, потом пошел дальше.

Внезапно Серафина краем глаза заметила движение совсем рядом с собой. Резко повернув голову, она увидела большую серебристую паутину, поблескивающую в лунном свете. На дальнем краю ловчей сети сидел восьминогий ткач, всеми своими многочисленными глазами наблюдая за девочкой. Едва он шевельнулся, крошечные капельки росы дрогнули и сверкнули, потом заскользили по тонким нитям, как бусины. Несколько капелек сорвалось и полетело вниз, на лесную подстилку. Серафина понимала, что это невозможно, но она была готова поклясться, что не только видела, но и слышала, как капли-бусины скользят по паутинке. Она всем телом ощутила их дрожь.

Испугавшись, девочка отодвинулась подальше от паутины и снова вгляделась в лес. Колдун, а может, ведун, стоял на коленях, а пылающий голубой шар висел над его головой и светил, как фонарь. Колдун возился в болотистой почве возле реки, выкапывая высокие хищные растения с цветками, похожими на кувшинчики.

Серафина решила, что может тихо сползти с дерева. Но тут колдун заговорил. Он не перестал выкапывать растения и даже не оглянулся. Голос у него был не громкий и не низкий, и вообще не страшный. Наоборот, колдун говорил очень тихо, спокойно и даже мягко, как будто Серафина пряталась в кустах у него за спиной, а не в сотне футов да еще высоко на дереве.

— Я не вижу тебя, но знаю, что ты здесь, — произнес колдун.

Глава 8

Оставив темную реку за спиной, она пробежала сквозь деревья и валуны на гребне горы, а затем через широкую, поросшую лесом долину. Когда же Серафина наконец замедлила бег, по растительности и по возрасту деревьев ей сразу стало понятно, что она близка к цели. Вдалеке мягко мерцал свет, подобно маяку указывая путь домой.

Обходя билтморский пруд с окунями, Серафина отметила, что впадавший в него ручеек разбух от воды, да и в самом пруду вода стояла гораздо выше обычного уровня.