Серафина проснулась, как от толчка. Оглядела мастерскую, не понимая, спит ли она еще или уже проснулась. Может быть, ей просто приснилась собственная смерть? Или она действительно умерла и все вокруг нее — это сон?

Она вспомнила пугающее ощущение того, как течение реки пытается порвать ее ноги в мелкие клочки, как ветер пробует унести ее с собой. «У меня осталось совсем мало времени, — подумала Серафина со страхом, — а потом я стану ничем».

Она снова огляделась, пытаясь понять, что происходит. Было темно, самое колдовское время между тремя и четырьмя часами утра.

Все еще содрогаясь после страшного сна, она встала с лежанки и замерла посреди мастерской, не зная, что делать дальше. Некоторое время просто стояла, соображая, дышит ли она на самом деле или ей это только снится, — а может, и кажется, — что она дышит, по старой памяти.

В конце концов Серафина подошла к спящему папаше и дотронулась до него, чтобы убедиться, что он настоящий. Она ощутила под рукой нечто, но не почувствовала ни тепла тела, ни какой-либо реакции на прикосновение. Это было так же, как с Брэденом.

Ну и пусть она не ощущает его тепла, а он не ощущает ее. Она все равно свернулась у его груди котенком, таким крошечным и невесомым, что его невозможно почувствовать. И решила не спать.

Утром, когда папаша проснулся, она снова пыталась прикасаться к нему, говорить с ним, рассказывать, что с ней происходит. Она предупреждала его о том, что назревает в лесу, просила посмотреть на пруд, который вот-вот разольется. Но, чем больше она старалась, тем он становился грустнее. Ее присутствие не утешало его, наоборот — нагоняло тоску. Она преследовала его, как привидение.

В конце концов, когда отец, собрав инструменты, отправился на работу, Серафина, вопреки собственному желанию, не пошла за ним, чтобы не мучить.

Глава 11

«Но что я могу сделать?» — спрашивала она себя.

Как поговорить с теми, кого она любит? Как их предупредить?

Серафина уже нашла мистера и миссис Вандербильт, Брэдена, Гидеана и папашу, но в Билтморе был еще один человек, который мог бы ей помочь.

Девочка поднялась по служебной лестнице на четвертый этаж, прошла коридором до той части, где жили служанки, и приблизилась к одной из комнат. Дверь в нее была распахнута настежь. Серафину охватило дурное предчувствие.

— Эсси? — негромко позвала она. — Эсси, ты здесь?

Она медленно скользнула в комнату.

Комната ее подруги Эсси была пустой и заброшенной. На тумбочке возле кровати не высились стопки книг и газет. На стенах не висели сделанные Эсси рисунки цветов и растений. Ее одежда не валялась на полу и не висела на стуле. На кровати не было подушек и простынь.

У Серафины все внутри опустилось. В этой комнате больше никто не жил. Эсси пропала.

Вспоминая многочисленные байки подруги про привидений и призраков и всякие другие истории про таинственные и загадочные случаи, которые издавна рассказывают в горах, Серафина надеялась, что Эсси поможет ей. Может быть, у них даже получится поговорить. Но надежды оказались напрасны.

Это было так обидно, так несправедливо. Серафина вернулась домой, но продолжала тосковать по дому. Ну почему она не может жить по-прежнему? Она нашла друзей и вошла в новую семью. Она носила красивые платья и пила английский чай со сливками. Сливок было много-много! Она встретилась со своей матерью-львицей и носилась вместе с ней по лесам, гладила по голове и слушала ее мурлыканье. Где теперь ее мать и львята, что с ними? Тоже пропали, как и Эсси? Думать о том, что с кем-то из них могла случиться беда, было просто невыносимо.