И тут же — как наваждение, как какая-то адская мука, как издевка, как жутчайшая пытка — в ее сознании стали возникать радостные, полные счастья образы прошлого. Спонтанно, без всякого на то желания с ее стороны, Марьяна видела перед собой счастливейшие моменты их совместной жизни с Иваном.

Эти образы поднимались из глубин ее памяти один за другим, словно живые мертвецы. Еще вчера она была абсолютно уверена, что уже больше никогда в своей жизни не будет думать и вспоминать об Иване так — с такой нежностью, с такой теплотой, с такой жуткой, отчаянной, рвущей ее душу на куски ностальгией.

Картинки счастья...

Над океаном заходящее солнце, окрасившее небо в розовый перламутр. Иван, отбрасывая в сторону маску и ласты дайвера, бежит к Марусе по мелководью. У него что-то в руках... Он подбегает, плюхается рядом и, загадочно улыбаясь, показывает ей раковину. А в ней — маленькая жемчужинка. «Это для тебя, со дна моря!» — говорит он.

А вот она готовит ему ужин — ужин-сюрприз. Первое, второе и третье. Не умея, не зная, как делается половина из запланированных блюд, обзванивая родственников и знакомых, выясняя детали, трижды выезжая на рынок за нужными ингредиентами... Она думает только о нем — как она сделает ему приятное, как ему будет радостно.

И вот он приходит. Она его кормит и поит. Он счастлив, он оценил все ее старания. Он говорит ей замечательные слова. А потом исчезает на минуту в коридоре и появляется с маленькой бархатной коробочкой в руках. Он приготовил ей кольцо — прекрасное, удивительное кольцо — из белого золота с изумрудом и бриллиантом.

У Марьяны от судороги сводит лицо. Она бы рыдала, рыдала в голос. Но она не может. Нет силы...

Чуть больше года назад Иван повез ее в Европу. Марьяна видит это как сейчас — они переезжают из города в город, и всюду он ее гид, ее провожатый. Они останавливаются в прекрасных отелях, где швейцары, как в сказках, носят шелковые ливреи, где даже в душе играет музыка. Иван показывает любимой Марусеньке мир. Это его подарок.

Но весь этот мир останавливается, замирает и ждет, когда они остаются вдвоем в своем номере. Когда он, вбирая в себя запах ее волос, повторяет: «Люблю... Люблю... Люблю...» Губы ощущают нежность прикосновений. Глаза наполняются слезами радости.

Они не занимаются любовью, они любят, они про-жи-ва-ют любовь.

Счастье, которого больше не будет никогда. Счастье, которое стоило так дорого, что определить его цену не в силах богатейший из людей мира. Счастье, которое сейчас безвозвратно уходит, исчезает, тает, теряется.

Если бы Марьяна могла осознать, что с ней сейчас происходит, то поняла бы, что испытывает самые настоящие галлюцинации, — она физически ощущала его прикосновения, его ласки, она физически чувствовала его рядом, она слышала его дыхание, биение его сердца, она была с ним в эту секунду... Она была с ним!

С этими мыслями он отправился к Марьяне. Ночью, в холод. Он поехал к ней, чтобы просто объяснить ей все как есть, что он ее не любит, что он понял это сегодня.

Но и не это главное, а главное в том, что она — Марьяна — недостойна его любви. Что на этом свете есть женщины, которые заслуживают того, чтобы ради них отдать жизнь, чтобы ждать их всю эту жизнь. Они есть. И они — не Марьяна.

Он собирался рассказать ей все напрямик. В нем появилась такая храбрость, такая сила... Это не поддается описанию! Он уже и не думал, что способен на такую степень внутренней свободы. Ведь все это время он по сути пресмыкался перед Марьяной. Он склонял голову и терпел. Все эти годы. Он боялся, что она его разлюбит. Что она изменит свое отношение к нему. Но чего он боялся?! Это же ерунда!

Если Марьяна не готова любить его таким, какой он есть, если она не любит его «всяким», а он — всякий, потому что он живой человек, и он сложный, может быть, с тяжелым характером.