— Дело к тебе есть, — сказал Иван.

— Дело? — не понял водитель и оглянулся.

— Да, — бросил Иван, быстро обошел машину спереди, открыл дверцу и сел.

— Аварийку включи, — в приказном тоне сказал Иван.

— Я не понял... — напыжился водитель, пытаясь выглядеть как можно более грозным.

Иван во избежание дальнейших препирательств сам нажал красный треугольник на приборной доске. Удивленный водитель снова обернулся, но на сей раз был более внимателен и, увидев стоящий сзади на аварийке «Порше», присмирел.

— Девушку ты сейчас подвез, — хриплым голосом констатировал Иван. — Давно знаешь ее?

— Давно? — глупо ухмыльнулся водитель. — Да откуда?! Сегодня вот возил ее, и все.

— И все?.. — слегка прищурился Иван.

— Все, — подтвердил водитель. — А чё?

— Одну возил?

— Ну... Это... — растерялся водитель. — И одну, и нет.

— Что это значит? — прошептал Иван, сжимая челюсти, словно заворачивая тиски.

— То и значит. Был этот ее ухажер — вместе они ездили. Рассвет встречали. А потом он вышел, а ее я сюда привез — по адресу, как сказано.

— Он сказал?

— Он.

— И что за ухажер? — желваки прокатились по скулам Ивана. — Ничего себе?

— Да откуда мне знать, — стал открещиваться водитель. — Мне пассажир — он всегда пассажир, а какой он и что — не мое собачье дело.

— И... — Иван резко дернул рукой.

— Ну, пониже вас будет, — бормотал водитель. — Импозантный такой. Современный.

— Молодой?

— Молодой. Лет двадцать пять, может. А может, и меньше? — задумался водитель. — А может, и больше? Черт его разберет. Денег дал — ого-го сколько! Неделю теперь можно не работать.

— Понятно... — прохрипел Иван, нервно облизал сухие губы и уже собирался выходить из машины, как вдруг повернулся к водителю и спросил: — Высадил-то где?

Водитель назвал улицу. Иван бросил на него последний испепеляющий взгляд и вышел, хлопнув дверцей.

— Черт вас дери! — выругался водитель. — С ума посходили все!

То, что она лежит на полу, Марьяна поняла только потому, что ей необходимо было встать, чтобы подойти к двери и открыть ее человеку, который вот уже минуту нервно жал на кнопку ее дверного звонка.

— Иван... — прошептала она, пятясь по коридору.

Он стоял на пороге ее квартиры — бледный, осунувшийся, сосредоточенный, злой.

— Кого-то другого ждешь? — Иван посмотрел на нее исподлобья.

— Я... Я... — Марьяна не могла вымолвить ни единого слова.

Она смотрела на Ивана и пыталась понять природу собственных чувств. Что с ней случилось? Что переменилось в ней? Она влюбилась. Она снова в него влюбилась. Она знает, что он никогда не будет таким, каким бы ей того хотелось, она наперед предвидит все его предательства, всю ту боль, которую он принесет ей, но она любит.

Не раздеваясь, Иван прошел в кухню, налил из-под крана стакан холодной воды и выпил его залпом. Марьяна смотрела на Ивана из коридора — высокий, огромный черный силуэт на фоне яркого зимнего солнца, льющегося через окно. Чужой, совершенно чужой человек, без которого Марьяна не может жить. Не сможет никогда...

И вдруг раздался непонятный треск, Иван слабо вскрикнул, точнее, прохрипел: «Эх...» На пол посыпались осколки.

Иван бросил остатки разбившегося стакана в мойку и зажал порезанную руку другой ладонью. Кровь пошла сильно, несколько крупных капель упало на пол.

Марьяна метнулась в кухню и засуетилась:

— Надо под воду, — она крутанула вентиль и потянула Ивана за рукав.