Волк мгновенно сорвал с себя всю одежду и принялся ласкать Кэролайн. Ему хотелось в этих страстных и нежных ласках выразить всю свою беспредельную любовь к ней, любовь, о которой он не должен был говорить ей.

Разнообразя и чередуя ласки, Волк снова и снова вызывал у Кэролайн мучительно-сладостный экстаз. Он касался самых сокровенных, интимных участков ее тела кончиками пальцев, губами и языком, и она билась в его объятиях, издавая хриплые стоны удовлетворенного желания и произнося его имя с восторгом и любовью.

Его тело, охваченное неистовым желанием, жаждало слияния с ней, но он овладел ею лишь тогда, когда она стала молить его об этом. Войдя в глубь ее влажного, алчущего лона. Волк обхватил ее бедра ладонями и, содрогаясь от наслаждения, излил в тело Кэролайн потоки горячего семени. Они лежали рядом, укрытые теплым одеялом. Голова Кэролайн покоилась на руке Волка.

— Волк!

— М-м-м? — он нежно погладил ее живот свободной рукой.

— Переведи мне, пожалуйста, то, что ты произносил несколько минут назад.

— Любимая, — ответил он, только теперь осознав, что именно так он называл Кэролайн, сжимая в объятиях ее нежное тело. Любимая. Он закрыл глаза, борясь с желанием поведать ей о своей любви. Но ведь она скоро уедет, уедет навсегда. Нет, пусть лучше не знает о его чувстве. Так ей будет намного легче.

Он решил было, что Кэролайн уже заснула. Дыхание ее было легким и едва слышным, она лежала неподвижно, прижимаясь к нему всем телом. Вдруг она спросила его:

— А как мы назовем нашего ребенка?

Волк вздохнул. Ему хотелось в отчаянии крикнуть ей, что ни он, ни она не смогут сказать этому ребенку, чей он сын. Но лучше пусть этот разговор подождет до завтра. И Волк, повернувшись лицом к Кэролайн, склонил голову и словно в раздумье произнес:

— Это будет зависеть от того, кто у нас родится — мальчик или девочка.

— Я подумала, что если будет девочка, мы могли бы назвать ее именем твоей матери.

— Алкини? Но англичанам непросто будет выговорить такое имя. Ты подумала об этом?

— Разве? — спросила Кэролайн. Она прижалась щекой к груди Волка и возразила: — Но я хотела бы, чтобы наш ребенок воспитывался в традициях чероки, как и ты! — Поймав на себе его удивленный взгляд, она пояснила: — Да, я понимаю, что сейчас идет явная или скрытая война. Но ведь рано или поздно она кончится, не так ли?

— Да, Наквиси Усиди. Когда-нибудь эта война кончится. — Он прижал ее голову к своей груди. — А сейчас давай-ка спать!

Но заснуть он не мог.

Нежно обнимая спящую Кэролайн, Волк думал о будущем. О Кэролайн и их ребенке, которые будут жить за океаном, в достатке и безопасности. Продав имение, оставшееся от Роберта, Кэролайн станет вполне обеспеченной женщиной. Незадолго до рассвета он окончательно уверил себя в том, что Кэролайн должна уехать на родину.

* * *

— Благодарение Господу, что вам удалось добраться сюда живыми и невредимыми! — воскликнул лейтенант Гойтмор, вставая из-за стола навстречу Волку и Кэролайн. — Мы так волновались за вас! Ваш брат настаивал, чтобы я послал солдат в помощь вам. Я попытался объяснить ему...

— Где Эдвард? — спросила Кэролайн.

— Я не знаю этого наверняка, но полагаю, что молодой человек отправился в дом миссис Кинн. Если хотите, я пошлю за ним.

— В этом нет необходимости. Я сама найду его, — ответила Кэролайн и взглянула на Волка.