— Прямо сейчас? Да, готова. — Кэролайн встала, расправив складки на платье, и твердо взглянула в глаза самоуверенного пасынка. Однако этот взгляд нимало не смутил его.

— Я рассчитывала, — произнесла она бесстрастным голосом, — что Роберт... что ваш отец сам приедет за мной. — Кэролайн не добавила, что ожидала его два дня тому назад, когда «Морской голубь» вошел в гавань Чарльз-тауна. У нее при себе почти не было денег, и даже столь кратковременное пребывание в гостинице вконец истощило ее скромные финансовые ресурсы.

— С ним случилось несчастье, — сказал Волк, беря ее за локоть.

— Несчастье? Надеюсь, он не очень сильно пострадал? — с тревогой спросила Кэролайн, в душе упрекая себя за черствость и эгоизм. Ведь если Роберт Маккейд не сможет жениться на ней, они с Эдвардом просто пропадут. И это тревожило ее гораздо больше, чем самочувствие незнакомого ей человека.

— Нет, и он уже поправляется. Однако мой... отец пока не в состоянии свободно передвигаться. Поэтому он не встретил вас здесь. — Ради осуществления своего плана Волк должен был держаться с будущей мачехой безупречно вежливо и предупредительно. И все же с каким трудом он назвал отцом этого ненавистного человека!

— Слава Богу! — Кэролайн сощурилась от яркого, бившего в глаза солнца, выходя под руку с Волком на Уотер-стрит. Если бы не жара, эта улица вполне могла бы сойти за предпортовый квартал Лондона, покинутого ею около двух месяцев назад, — здесь царила такая же шумная суматоха. Вдоль пыльной мостовой так же суетливо двигались пешеходы, лавируя между телег и тяжело груженных повозок. Та же грязь кругом, те же тучи мух, роящихся над кучами мусора. То же зловоние.

Кэролайн невольно вспомнились тишина и уют Симмонс-Холла. Она словно вновь вдохнула упоительный воздух окружавшего поместье леса, услышала щебетание птиц. С усилием заставив свои мысли вернуться к окружающей действительности, она напомнила себе, что Симмонс-Холл больше не принадлежит ей. У нее больше ничего не осталось. Ничего.

Но Боже, как тяжело было смириться с этим! Кэролайн всегда старалась принимать вещи такими, какими они были, смиряться с разочарованиями и потерями и смело идти вперед. Так поступила она и на сей раз. Сердце ее почуяло беду при появлении в поместье поверенного ее отца на следующий же день после похорон старого графа. С трудом преодолевая неловкость и смущение, адвокат поведал юной наследнице о плачевном положении ее финансовых дел. Он то и дело потирал свой огромный, усеянный бородавками нос, ставший к концу его рассказа совсем багровым.

— Выходит, я разорена, — сказала ему Кэролайн, дивясь своему спокойствию. Она с горечью подумала о том, что граф тратил гораздо больше, чем мог себе позволить.

— Боюсь, что так, леди Кэролайн, — пробормотал Оливер Чипфорд, проводя указательным пальцем по носу. Прокашлявшись, он отвел глаза и добавил: — Дом и земли должны быть проданы в возмещение долгов. — Но тут его осенила внезапная мысль, и, приосанившись, он произнес внезапно окрепшим голосом: — Однако я мог бы споспешествовать вашему весьма выгодному браку, миледи. И я уверен, что...

— Нет, этого достаточно! — отозвалась Кэролайн, отводя взгляд от окна, сквозь которое она разглядывала чудесный, столь любимый ею сад, который ей предстояло вскоре покинуть. — Ведь есть еще и Недди! Он слишком мал, чтобы зарабатывать себе на жизнь!

— Он теперь в школе, насколько мне известно.