Грозовые облака приближались так стремительно, что создавалось впечатление, будто они и вовсе падают на Хаджара. Ну или он – падает внутрь грохочущей, сверкающей молниями бездны.

В облике птице Кецаль Хаджар мог развивать скорость, равную четверти от скорости Оруна в его “Шаге Белой Молнии” Божественного Уровня.

Вот только если даже Орун мог поддерживать максимальную скорость “Шага Белой Молнии” не дольше семнадцати секунд, то для Хаджара его время “Пути Среди Облаков” в облике Кецаль ограничивалось всего несколькими ударами сердца.

Рассекая облака, заставляя их волнами небесного цунами расходиться в разные стороны, оставляя всполохи иссинечерной энергии, Хаджар мчался прямо на встречу буре и создавшей ей Великому Герою.

– Капитан! – закричали на бочке разведывательного корабля шестьдесят четвертой корабельной группы Первого Фронта Ласкана. – С востока приближается монстр! Ветер встречный! Это явно не природная аномалия.

– Если монстр, то какая аномалия?! Совсем зенки свои залил, салага?!

– Посмотрите сами, капитан!

– Хамишь мне, юнга?! – капитан достал из-за пазухи подзорную трубу.

Все, что он успел рассмотреть перед тем, как черный меч пронзил его глотку, это вспышку синей энергии, когда огромная птица с легкостью пробила завесу грозовых облаков, созданных Великим Героем Танигедом.

Юнга, который и оповестил о приближении монстра не мог поверить своим глазам. Мгновение назад небесный житель предстал в образе пернатого создания, а затем приземлился на палубу в виде черноволосого, закованного в черные, с серебром, доспехи.

В руках же он сжимал клинок, выкованный будто из самой тьмы.

Живой тьмы.

Живой, хищной тьмы, которая за мгновение превратила капитана корабля, Рыцаря Духа средней стадии, в высушенную, лишенную даже капли энергии и жизненной силы, мумию.

Матросы и военные, скинув оковы шока, бросились к капитанскому мостику.

Взгляд юнги пересекся со взглядом небесно-синих, кристально чистых глаз атаковавшего их создания. И, видят боги, это были глаза не человека, а дикого, хищного монстра.

В этот момент юнга понял, что все они обречены. А затем он услышал смех матери. Той самой, которая погибла когда он еще был совсем маленький.

Хаджар высвободил свое Королевство. Мир, на расстоянии пятнадцати шагов вокруг него, вдруг превратился в его собственный меч. Меч, который тут же рассек на множество кровавых частей всех, кто оказался в границах этого расстояния.

Не останавливаясь на достигнутом, желая в полной мере использовать в бою возможности Королевства, Хаджар сделал секущий взмах.

В этот удар он вложил все мистерии меча, которые смог постичь, а так же десятую часть он запаса энергии, хранящейся внутри его Ядра.

Сперва с лезвия Черного Клинка сорвался простой, только слишком длинный и широкий разрез меча. Но, спустя меньше, чем долю мгновения, из него показались когти и клыки, затем еще одни, еще и еще и так, пока сотня метровых черных драконов, тело каждого из которых было мечом, не вырвались из этого разреза.

Всего одним ударом, даже не техникой, а простым ударом, Хаджар отправил к праотцам сотню матросов и воинов.

Второй и третий удары, которые создали настоящий рой из хищных драконов, превратили военное судно в корабль призрак. Залитый кровью, с оборванными парусами, с многочисленными пробоинами – опустевший корабль.

Сколько здесь было даже не Небесных Солдат, а Рыцарей Духа? Три десятка, четыре? Хаджар даже не заметил сопротивления их защитных техник и артефактных Доспехов.

Повернувшись внутрь бури, Хаджар раненным драконом взревел:

– ДЕРЕК!

И дважды звать не пришлось. С неба опустился стол золотого света, а когда рассеялся, то все надежды Хаджара, которые он еще питал, развеялись в прах.