И так далее и тому подобное. А на меня и не посмотрела... Через полчаса они пили на брудершафт, еще через полчаса она сидела у него на коленях, а еще через час она утащила его в свои покои.
* * *
...В покоях все было подготовлено. Еще утром тетка Роксаны, штатная колдунья Оксиарта, две минуты рассматривала Александра Македонского сквозь дверную щель. Этих минут ей хватило, чтобы разложить великого полководца на молекулы и подготовить для своей любимой племянницы подробное руководство к действию.
– Главное, ты не торопись, – зашептала она в ухо Роксаны, когда та вышла из пиршественного зала якобы по надобности. – Главное, чтобы у него не появилось мнения, что он должен победить, переспать с тобой непременно. Вот тебе это снадобье из мака, положи его в курительницу, перед тем, как пойдешь подмыться. Когда вернешься, он будет уже готов. Явись к нему как сновидение...
* * *
...Роксана нашла Александра в небесах, сплошь поросших опийным маком. Оно подплыла к нему как облачко и окутала с ног до головы. Время остановилось, все клеточки повелителя ойкумены одна за другой повисли в бархатных небесах чувственного счастья. Нежные ручки, алые губки Роксаны, вся ее кожа перебирали их, как струны. Еще немного, и ласкаемые клеточки Александра сложились в ленивую поначалу комету, неотрывно следующую за шелковой ладонью девушки... Иногда эта комета растворялась в сиянии другой, следовавшей уже по траектории движения губ Роксаны, а та, в свою очередь, бледнела перед болидами, возникавшими от страстных прикосновений горячих внутренних поверхностей бедер горянки, болидами, возникавшими и тут же взрывавшимися невыносимым блаженством. Мгновенная вечность растворила Александра, он уже не мог хотеть, чего хотеть, когда вся освященная Вселенная кружится вокруг тебя всей своей ласковой сущностью?
Но нет... Почувствовав, что жертва растворена лаской и более не существует, не хочет существовать физически, Роксана ввела ее раздавшийся член в жаркое влагалище, задвигала бедрами, впилась губами, вонзилась ноготками, вклеилась кожей и Вселенная, только-только казавшаяся невозможно совершенной, взорвалась сверхновой и, умножившись тысячекратно, превратила все, что было и все что будет в облачко несуществующего праха...
* * *
...Они появились на пиру под вечер. Взглянув на их довольные физиономии, я понял, на что они потратили эти бесконечные два часа. И, вмиг сожженный ревностью, едко шепнул Александру по-русски:
– Она, небось, напела тебе, что простатит, наряду с подагрой и эпилепсией – это болезнь великих?
Македонский в единое мгновение покраснел от ярости и поискал кинжал. Но не нашел – от уязвимого и яростного Александра все колюще-режущее всегда держалось подальше.
– Плюнь на все, береги здоровье, дорогой, – проворковала ему на ухо Роксана (сама нежность пополам с невинностью). – Ты что-то хотел объявить коллективу?
Александр с нескрываемым презрением толкнул меня в грудь, обернулся к пирующим соратникам и побежденным врагам и, потребовав тишины поднятой рукой, торжественно провозгласил:
– Я отпускаю от себя Барсину, дочь сатрапа Бактрии и Согдианы. И как только я возьму Хориену, состоится моя свадьба с Роксаной – прекраснейшей из земных женщин.
* * *
Хориену Александр Македонский брал театрально – наверняка хотел произвести впечатление на Роксану. Эта крепость была со всех сторон окружена глубокими ущельями и промоинами. Александр начал с того, что вырубил в округе весь лес, затем приказал соорудить помост над одним из ручьев с тем, чтобы, не замочив ног, штурмовать с него последний оплот туземных защитников Зеравшанской долины. А чтобы рабочих не постреляли, одновременно с помостом повелел возводить со стороны крепости стену с навесом. |