Так вот, душа Баламута конца ХХ века вернулась в свое тело, существовавшее ровно триста пятьдесят лет назад. Звали это тело, как мы уже говорили, Аладдином и торговало он питьевой водой. Надо сказать, что души у водоноса Аладдина до вселения души Баламута, в общем-то, и не было, а если и была, то с ноготь большого пальца левой руки, не больше. Голодуха с младенчества, тяжелый труд, отсутствие развлечений мало способствовали ее украшению разного рода финтифлюшками, отличающими человека от животного. И в свою жизнь Аладдин, если о чем и мечтал, так это о новом вместительном бурдюке, мучной халве, куске жилистого мяса и об ишаке. Особенно об ишаке, потому как на нем можно было бы возить много воды и еще... Ну, не будем оскорблять слух читателя, тем более, что сам автор крайне отрицательно относиться к скотоложству. А что делать молодому человеку, не обремененному деньгами и образованием? И потому не обремененному всякими там утонченными буржуазными этическими нормами? Вы морщитесь... А если я расскажу вам, что мужчине из круга Аладдина надо было работать десять, а то и двадцать лет от рассвета до заката, чтобы набрать денег на калым? То есть на покупку невесты? Ну, можно было, конечно, задешево прикупить невесту совсем поплоше – слепую, хромую или горбатую. Аладдин ходил однажды к отцу одной из таких бедняжек, но соседи невесты побоялись бога и шепнули ему, что предмет торга крив на один глаз, хром на обе ноги и помимо всего этого обладает неимоверно злобным характером. И Аладдин пошел к приятелю, у которого был ишак...

Короче, душа Баламута реинкарнировала наоборот в тот самый момент, когда... Ну, в общем, Коля не понял, что происходит, разволновался, и Аладдину пришлось сматывать удочки.

Но все обошлось. Подружились они быстро (Баламут и Аладдин, конечно; ишак остался в стойле и больше в нашем повествовании участвовать не будет). Хотя, что тут говорить о дружбе – просто через несколько часов душа багдадского юноши без остатка растворилась в душе поднаторевшего жителя эпохи самолетов и безопасного секса.

Ну а теперь догадайтесь с трех раз, чем немедленно занялся Аладдин, обогатившись знаниями ХХ века? Правильно! Все деньги, накопленные для приобретения более-менее сносной невесты, он использовал на покупку багдадских горячительных напитков с целью их обстоятельной дегустации. Аладдин из XVII века пытался протестовать, но Баламут заткнул его, сказав, что через неделю-другую он будет барахтаться в постели с самой принцессой Будур. Аладдин, конечно, не поверил, но это была его трагедия.

Ознакомившись с новым для себя окружением и постепенно привыкнув к нему (особенно к муэдзинам, имеющим обыкновение будить подвыпившего человека в самое неподходящее время), Баламут (дальше будем именовать его просто Аладдином), взял тайм-аут, улегся на дощатой тахте под виноградником и, уставившись в великолепную гроздь дамского пальчика, принялся думать, как выйти на Худосокова, то бишь на его бессмертную душу.

Николай понимал, что задача это чрезвычайно трудная и ответственная. Ему не хотелось оплошать (идея-то зачистить прошлое была его, баламутовская). Но он знал, что жизнь – длинная штука, иногда даже очень длинная, и ее наверняка хватит на проведение поисков в большинстве стран мира, если, конечно, какая-нибудь Будур не привяжет его своими длиннющими косами к супружеской кровати.

И Баламут решил начать с начала, то есть с Багдада. "Худосоков человек масштабный и наверняка крутится не среди медников и водоносов ", – подумал он и решил поменять обстановку, то есть сменить свое общественное положение на более высокое. Ума для этого не нужно было во все времена, для этого нужны были кураж и деньги. Сравнительно честные способы отъема денег были ему хорошо знакомы из литературы, в том числе и художественной.