— Волин, — тут же повторил Боря. — Они все такие. Им нельзя верить. Ты — «папочка», пока смерть держит их за глотку. Отпустит — снова станешь «Волиным».

— А отпустит?

— Не-а, — Боря снова засмеялся. — На этот раз им не повезло. Да и то, может, тебе будет приятнее знать, что всю оставшуюся жизнь твоя дочь называла тебя «папочкой», а не «Волиным», а? Волин смотрел на него. Странно, думал он. Как можно было ошибаться? Этот ублюдок ни капли не похож на женщину.

— Это ты звонил мне? — спросил Волин. Зачем он спросил? Ему не было никакого дела до того, кто ему звонил. Боря — не Боря, какая сейчас-то разница? Просто Волину почему-то показалось, что будет лучше, если между ними завяжется разговор.

— Я? — Боря захохотал. — Брось ты. Я же не идиот.

— Да уж, я заметил.

— Нет. Тебе звонила эта сука Марина. Здорово она напугалась, верно? Волин едва заметно поморщился. Он не любил площадной брани. И уж тем более при детях. А Катька — ребенок. Хоть и большой…

— Кто такая эта Марина?

— Я же говорю, сука. Дура безмозглая.

— Она, похоже, здорово тебя разозлила.

— Еще бы, — Боря усмехнулся жестко. — Иначе я не стал бы ее убивать. Терпел бы, как и раньше, хотя она и доставала меня своими глупостями.

— Так ты хотел убить ее? — Волин старательно разыгрывал непонимание, тянул время, давая спецназовцам возможность подготовиться к штурму, а заодно «расслаблял» Борю.

— Конечно. А ради чего, по-твоему, я все это затеял?

— Ты убивал других женщин, чтобы убить Марину? — Боря кивнул утвердительно. — Что-то я не понимаю. Марина — живой человек?

— Обалдел, что ли? Если бы она была живым человеком, разве я стал бы с ней столько возиться? Просто отрезал бы ей башку, как другим, и все. Психопат дернулся раздраженно, и лезвие скользнуло по Катькиной спине, рассекая кожу. Девушка закусила губу. Глаза ее заполнились слезами. Волин понял: еще немного — и начнется истерика. И неизвестно, как отреагирует на нее Боря. Он может отпустить Катьку, а может перерезать ей горло.

— Так Марина живет в тебе? — спросил он нарочито громко, заставляя дочь отвлечься от мыслей о боли.

— Вот здесь, — Боря постучал кончиком лезвия по собственной голове. Это был хороший момент. Катька могла вырваться. Сил бы у нее хватило, но она боялась. — Точнее, жила. Теперь ее уже нет.

— И давно вы вместе?

— С самого детства. Когда появился я, она уже была.

— Чем же она так тебя допекла, что ты решил ее убить? Боря криво усмехнулся. Глаза его стали жесткими. В них проявилась бездушная злоба.

— Ты видел мою грудь? Посмотри. — Он повернулся к Катьке, сказал ей: — Попробуешь вскочить — убью. — Затем одним коротким движением взрезал свою блузку, обнажив две небольшие женские груди. — Ты видел? Твою мать, я сам не могу в это поверить! У меня — сиськи! Как у настоящей бабы. Я ей кто? — Боря вцепился пальцами в Катькино предплечье. — Эта сука решила, что она слишком мужеподобна! Ты представляешь?

— Мне больно, — простонала Катька.

— Заткни пасть! — рявкнул Боря и вновь повернулся к Волину. — Ты представляешь? То, что у нее член, ее не смущало! А вот то, что груди нет, — это да. Это, на хрен, мужеподобие, конечно! — Волин видел, что Боря распаляется все больше и больше.