|
Она прищурилась и кивнула на повязки: — Болит? Юноша как-то настороженно кивнул, кажется, ожидая очередной шуточки. Или пакости. Ой, как ты прав, парень! Шуточка выйдет - самой противно. Но делать нечего. Похлопотав над аптечкой и обозрев результаты своих трудов, Лина чуть поморщилась, но подсунула подопечному нечто буро-зеленое в высоком стеклянном стакане. — Пей. — Что это? — Алексей поднял на нее растерянные глаза. Можно понять парня: выглядело и пахло бурое месиво, мягко говоря, неаппетитно. А почти желеобразная консистенция создавала впечатление, что в глубине стакана что-то шевелится... — Потом объясню. Пей. Можно только половину. Быстро. Пожав плечами, юноша потянулся к зелью и одним махом глотнул половину. Его передернуло: — Ну и гадость! — Иди в ванную,- посоветовала с усмешкой Лина, - Встать можешь? — Могу, но... зачем? — Сейчас поймешь. Алексей поднял брови... и тут его скрутило. Зеленые глаза почти испуганно расширились и, судорожно вздохнув, Алексей бросился в ванную комнату. Спустя мгновение до слуха донеслись характерные звуки: юношу выворачивало наизнанку. Черт, доза-то... Ослабленный организм, чем она думала, впихивая ему полную дозу? Как бы раны не вскрылись... Нет, регенератор уже должен был подействовать. Не дождавшись подопечного, девушка заглянула в ванную сама. — Ты как? — Уйди! - простонал юноша, повисший на раковине. - О-о-х... Лина дождалась, пока новый спазм стихнет и, на автомате включив воду, Алексей дрожащими руками сполоснет лицо. — Подожди, и протянула остаток зелья, - Допивай. — Что?! На миг, заглянув в измученные зеленые глаза, Лина действительно ощутила себя... садисткой. Но голос ее остался ровным (мама бы порадовалась): — Пей. Алексей помотал головой, кажется, не в силах подобрать для нее подходящих слов. Лицо уже не просто бледное, а какое-то зеленоватое. Плохо. — Будет хуже, - предупредила девушка. — Плевать! — Ты что, любишь боль? Хочешь проваляться неделю, воя в подушку? Юноша сглотнул комок в горле, но в голосе по-прежнему звучал вызов: — А говорила - пытки не твоя специальность. — Лечение - тоже не моя. Но яд, что был на звездах, из организма надо вывести, иначе если не неделя, то ближайшие три дня медом не покажутся. Алексей как-то беззащитно посмотрел сначала на стакан, потом на нее. — Это что, антидот? — Ага. Ну и глаза! У Лины дрогнуло сердце. Предостережение Беатрисы непрошено всплыло в памяти, и, злясь на себя, она сделала голос жестким, как чешуя василиска: — Ты будешь пить или нет? Молодой светлый вздохнул... как-то прерывисто, как ребенок после долгих слез... и, взяв из ее пальцев стакан, попросил: — Может, выйдешь? Лина задумчиво доплетала косу на ночь. Больше всего ей сейчас хотелось лечь, уткнуться в подушку и разреветься. Теперь она совсем одна, больше никого не осталось... Сначала мама, теперь Триш. Лина старательно гипнотизировала взглядом стену, еле сдерживая слезы. Слезы не помогут. Беатриса... Беатриса бы сказала: ' Плюнь, что случилось, то случилось, и будем жить дальше.' Триш, я даже похоронить тебя не могу... Ад и демоны! Зато я могу попробовать закончить то, что мы начали! Пусть будет так! Пусть мы с тобой не совсем люди, но если некому больше спасать этот чертов мир! Только мы ...и ... Лина перевела взгляд на дверь ванной. |
