И все же он это сделал.

У него не было на то причин. Дэгьюс МакКелтар полностью подорвал доверие к себе и заслужил наказание. Он нарушил Договор между их расами и воспользовался возможностью путешествовать во времени, которую давали камни Стоунхенджа, в личных целях – чтобы спасти жизнь своего брата-близнеца; это действие каралось любым способом, который выберет королева.

И Эобил решила, по требованию Высшего Совета, подвергнуть его испытанию кровью, а это означало, что королева собиралась выслать Охотников, чтобы те убили самых близких Дэгьюсу людей. И если он использует хоть малейший элемент запрещенной магии, чтобы спасти их, Охотники уничтожат весь клан Келтаров, начиная с шестнадцатого века.

Долгое время хранили МакКелтары мир между их расами, придерживаясь условий Договора и проводя ритуалы на кельтские праздники Имболк, Белтейн, Люгнассад и Самейн, благодаря которым сохранялись стены между мирами Чара и людей. А теперь они подлежали уничтожению за нарушение древнего Договора.

И почему-то Адам поднял свою глупую голову, открыл рот – и в тот же миг понял, что обрекает себя на жизнь в теле смертного при любом исходе. Смело, дерзко он выступил на защиту МакКелтаров.

Он наблюдал за их кланом тысячу лет; указ королевы, запрещавший кому бы то ни было из Туата-Де приближаться к землям МакКелтаров в горах Шотландии ближе чем на тысячу лиг, только подстегивал его желание (и, как всегда, она предоставила ему карт-бланш; ей это не нравилось, но она терпела).

Адам наблюдал за маленькой, восхитительной девушкой-физиком Гвен Кассиди во время ее путешествия во времени, когда она влюбилась в Драстена МакКелтара. Он следил за чувственной, взбалмошной и не совсем этичной, когда дело касалось артефактов, Хло Зандерс, которая отдала свое сердце Дэгьюсу, несмотря на то что тогда младшим из близнецов МакКелтаров овладели злые духи тринадцати темных друидов.

И мысль о том, что все они умрут, наполнила Адама беспокойством, какого он не переживал с девятого века.

«Назови свою цену», – холодно сказал он Эобил.

И позже, когда Дэгьюс МакКелтар лежал на смертном одре, она ее назвала. Адам положил свои руки на сердце смертного и отдал свое бессмертие, чтобы спасти ему жизнь. Он думал, что платой за это будет временная потеря сил и способностей, которая сделает его слабым на целые столетия, но Эобил пошла дальше и превратила его в человека – бессильного и проклятого.

– А почему ты так уверен, что она тебя простит? – спросила Габби, прервав его размышления.

Он снова пожал плечами.

– Она всегда меня прощает. Кроме того, королева не сможет прожить целую вечность без меня.

Габби хмыкнула и покачала головой.

– Ах, ну да. Все время забываю, как ты неотразим.

– Не забываешь, – спокойно ответил Адам с легкой ухмылкой. – Я вижу, как ты на меня смотришь.

– Я одного не могу понять, – упрямо продолжала она, немного покраснев, – почему бы тебе не поговорить с одним из Существ, которые слоняются повсюду. Ведь на них же не действует feth fiada, правильно? Или они не хотят тебе помочь?

Какое-то время Адам был так потрясен, что решил, будто плохо ее расслышал.

– С каким еще «одним из Существ, которые слоняются повсюду»? – он отчетливо произнес каждое слово. Не забрала же Эобил у него и это? Неужели она сделала его невосприимчивым к себе подобным? Сама по себе feth fiada не могла на него так подействовать. Она позволяла быть невидимым своему обладателю, но не делала все остальное невидимым для него.