Конана удивило это смущение.

    – Если она ничего не знает, то и не будет переживать, – сказал он, стягивая платье с ее полного плеча.

    Самарра отвела его руку:

    – Скажи, для тебя все женщины одинаковы? Провести с ней ночь, и все?

    – Может быть, когда-нибудь я встречу женщину, на которой решу жениться. Возможно. А пока – я люблю всех женщин. Но ни одну из них я не обманываю, утверждая, что она значит для меня больше, чем это есть на самом деле. – И он снова попытался снять с нее платье.

    – Да что ты творишь, – запротестовала Самарра. – Я уже не многим отличаюсь от той девушки, которая лежит там, за занавеской. Некоторые из моих мышц не меньше нуждаются в лечении и отдыхе, чем ее задница.

    – Ну, тогда мне остается только вернуться к Акебе и остальным, – сказал Конан, поднимаясь на ноги.

    – Нет! – крикнула Самарра. Сорвав с себя платье, она встала на колени и прижалась к его ногам. – Пожалуйста. Останься. Я… Я не отпущу тебя. Я удержу тебя насильно…

    – Насильно? – усмехнулся он.

    Женщина решительно кивнула. Смеясь, он повалил ее на подушки.

    * * *

    Через два часа после захода солнца Конан был готов к выходу. Напоследок он взглянул на Ясбет. Она спала, спала самым естественным сном. Конан провел пальцами по ее щеке. Ясбет улыбнулась, даже не проснувшись.

    Когда он вернулся в другую часть юрты, Самарра уже оделась. Ее лицо было совершенно серьезно.

    – Порошок у тебя? – спросила она. – Смотри, не потеряй.

    – Здесь он, – успокоил ее Конан, похлопывая себя по поясу, на котором висел маленький кожаный мешочек с двумя свертками. В каждом из них – тщательно отмеренная горсть порошка, который должен ослабить Внутренний Круг настолько, чтобы Конан мог пройти сквозь него. Одна горсть – для входа, вторая – чтобы выйти.

    – Заклинание. Ты не забыл заклинание?

    – Не волнуйся. Я все помню.

    Он попытался обнять ее, но колдунья отступила на шаг назад, чтобы избежать объятий. Ее лицо превратилось в неподвижную маску.

    – Да помогут тебе боги, Конан. – Она сглотнула и тихо прошептала: – И всем нам.

    От хорошего клинка больше проку, чем от всех богов, вместе взятых, подумал Конан, выходя в ночную темноту. Полная луна на безоблачном небе заливала бледным светом этот странный временный город. Мертвый город, как могло показаться тому, кто не был здесь днем. Ни души. Все сидят в своих юртах. Даже собаки жались поближе к войлочным стенам и при появлении Конана только поднимали голову, жалобно воя. Киммериец запахнул плащ, закрываясь от ледяного ветра. Хотя, не обманывая себя, он признал, что настоящая причина бившей его дрожи – вовсе не холодный воздух.

    Акеба, Шарак и Тамур ждали его в условленном месте к востоку от стойбища… Остальные кочевники – друзья Тамура – остались в лагере, чтобы он не казался подозрительно пустым. Лошади тоже остались в лагере: цокот копыт в ночной степи мог привлечь нежелательное внимание.

    Тамур нервно вгляделся в Конана и прошептал:

    – Она ведь не пришла с тобой, правда?

    – Нет, – сказал Конан.