Тогда и в самом деле дебил. Особенно в свете того, что рассказала им намедни баба Маланья. Особенно в свете того, что они видели своими собственными глазами. И ведь теперь его никак не догнать.

– У монахов есть уазик. – Архип словно прочел его мысли. – Только пока мы в монастырь, а потом обратно… – Он чертыхнулся, сплюнул себе под ноги.

Скрипнула калитка, и в образовавшуюся щель проскользнула сначала псинка, а потом баба Маланья.

– Что? – спросила она, поправляя платок. – Уехал?

– Уехал… – Архип закурил и теперь мерял широкими шагами пятачок перед покосившимся забором.

– За Интернетом, – поддакнула Анжелика. Вот только в голосе ее не было прежней язвительности. Никита бы даже сказал, что она волнуется. Наверное, показалось.

– Если за Интернетом, то вернется. – Кажется, баба Маланья успокоилась. – Главное, чтобы не в тайгу.

– Он, конечно, дурак, но не до такой степени, бабуля! – Анжелика шмыгнула носом и погладила своего Крыса. А калитка снова приоткрылась, на сей раз пропуская Семена Михайловича, Марфу, Эльзу и Зену.

– Что? – спросил Семен Михайлович почти так же, как баба Маланья. А Эльза ничего не спросила. Она стояла, прижавшись спиной к забору, и вид имела сонный.

Марфа сделала было робкий шаг к мечущемуся Архипу, но замерла, так и не решившись подойти ближе. Выглядела она несчастной и потерянной, а еще нелепой в этой своей ночнушке в цветочек.

Совещались недолго. Да и что совещаться, если машины все равно нет? Оставалось только ждать. Они и ждали. Архип курил сигарету за сигаретой. Семен Михайлович расположился в доме за столом и корпел над какими-то своими бумагами. Девицы тоже вернулись в дом, но никто из них не лег спать. Волновались все, даже Анжелика, которая старалась не подавать виду и деловито скармливала сухарь своему Крысу.

Звук мотора первым услышал Архип.

– Возвращается, – сказал, ни к кому не обращаясь, перекинул через плечо ружье и вышел за калитку.

Никита шагнул следом. Еще минут пять он не слышал ровным счетом ничего, а потом вдали и в самом деле послышался гул мотора. Сначала послышался гул, а потом показался и свет фар. Еще через пару минут на полянке перед воротами остановился микроавтобус. Первым делом Никита увидел разбитое стекло. Вторым – бледное, как луна, лицо Лешего. Третьим – странные отверстия на лобовом стекле. Очень странные…

А Архип уже за шкирку вытаскивал Лешего из салона, причем Леший даже не сопротивлялся.

– С ним все в порядке? – спросила шепотом Марфа. Оказывается, на звук мотора вышли все, кроме Анжелики.

– Сейчас узнаем. – Архип тряхнул Лешего, как щенка. Встряска, кажется, привела того наконец в чувства, он замотал головой, принялся вырываться.

– Пусти, – прохрипел придушенно.

Архип разжал пальцы, и Леший, потеряв опору, едва не рухнул на землю. Однако устоял, даже подбородок вздернул. А егерь уже обходил микроавтобус по кругу, осматривал, ощупывал, разве что не обнюхивал.

– В тебя стреляли. – Не спросил, а равнодушным тоном констатировал очевидный факт.

Испуганно ахнула Марфа, бросилась к Лешему. Хотя по-хорошему провести осмотр следовало бы не ей, а Никите. Но Никита и без осмотра видел – с Лешим все в порядке. Легкий стресс не в счет.

– Кто в тебя стрелял? – К Лешему он все-таки подошел. Не из-за врачебного долга, а из-за любопытства.

– Упыри. – Леший медленно, но верно приходил в себя. – Какие-то отморозки с ружьями. Хотели отнять бус.