Семья Слейдов была велика. Кроме трех братьев по дому бегали симпатичные шумные десятилетние близнецы Александр и Кассандра. Сестра Алиса с мужем-плантатором и все более разрастающейся семьей жила отдельно в штате Теннеси.

На первый взгляд казалось, что все беды обходят стороной семью Слейдов, но это было не так. На бессмысленной дуэли три года назад был убит девятнадцатилетний Андре, а в прошлом году скончалась от малярии двенадцатилетняя сестра Мария. И незаживающей раной для семьи стал трагически завершившийся брак Моргана… В комнату вошла Ноэль, их миниатюрная и очень милая мать. Братья стоя приветствовали ее, пока седовласый негр-дворецкий усаживал Ноэль за стол. В свои сорок пять лет их мать все еще оставалась интересной женщиной, немного, правда, полноватой. Но восемь детей, рожденных ею, не могли не наложить отпечаток на фигуру. Лицо Ноэль сохраняло истинную креольскую красоту, характерную для Нью-Орлеана: нежная кожа цвета магнолии, блестящие глаза; густые, отливающие чернотой волосы, которые мягкими локонами обрамляли улыбчивое лицо. Как и у большинства креолок, семья была для Ноэль всем. Она готова была разорвать на части каждого, кто причинил бы даже малейшую боль ее мужу и детям. К счастью или несчастью, эта черта передалась и ее детям. Слейды всегда защищали друг друга. Человек, который застрелил Андре, к своему ужасу, познал на себе это свойство характера Слейдов, когда не более, чем через сутки после смерти Андре, оказался на том же дуэльном поле лицом к лицу с разъяренным Морганом. Этот хвастун и задира живым тогда не ушел.

Не успела Ноэль принять от слуги кофе с поджаренным хлебом, как появился сам глава семейства. Мэтью Слейд, с роскошной каштановой шевелюрой, которую слегка посеребрила седина, все еще сохранял импозантность, хотя несколько месяцев назад ему исполнилось пятьдесят четыре. Он был высокого роста, и именно от него сыновья, в особенности Морган, унаследовали стройные фигуры. Все обменялись взаимными приветствиями, а затем, пока Мэтью добавлял в кофе сливки, разговор на некоторое время стал общим. Доминик, который всегда торопился поделиться свежей новостью, упомянул об Эшли:

— Папа! Эшли прибывает в Америку! А Морган собирается посадить его на обратный корабль, прочистив предварительно мозги. Об этом его попросил в письме дядюшка. — Доминик внезапно и немного растерянно замолчал, а затем добавил:

— Я хочу сказать, что дядя просил посадить Эшли на корабль. А прочистить ему мозги собирался Морган.

При упоминании имени Эшли Ноэль вскинула черные глаза и с неожиданной яростью сказала:

— Эта свинья! Я всегда хотела, чтобы ему вышибли мозги… По крайней мере тогда его брат получил бы наследство.

Морган зловеще улыбнулся:

— Если ты этого желаешь, то я к твоим услугам. — Ноэль задумчиво посмотрела на него и наконец произнесла:

— Оставь его в покое, сынок. — Злость, внезапно охватившая ее, так же быстро прошла. Морган улыбнулся холодно и насмешливо:

— Конечно, если ты действительно так думаешь.

Этот ответ был достаточно вежлив, но что-то в голосе Моргана заставило Ноэль пристально на него посмотреть. Морган всегда отличался некоторым упрямством и старался идти своей дорогой. Но, в последнее время он изменился.

Поскольку Ноэль знала все мысли сына и даже была посвящена в его юношеские мечты, ей нетрудно было заметить, что в Моргане, несмотря на железную волю, появилась некоторая мягкость особенно в отношении к женщинам. Это возникло совсем недавно, уже после ужасного конца его неудачной женитьбы два года тому назад.

Разговор переключился на другие проблемы по мере того, как в неторопливой гармонии одно блюдо сменяло другое.