Гарри выделили половину, а на остальное, экономя на всем, на чем только можно, и даже на том, на чем нельзя, жила леди Синклер со своими двумя дочерьми.

Однако в этом году встал вопрос о дебюте Араминты.

На самом деле дебют должен был состояться уже прошлой весной, когда девушке исполнилось восемнадцать, но семья тогда была в глубоком трауре по случаю смерти отца, поэтому не могло быть и речи о каких-либо развлечениях.

Теперь Араминте было около девятнадцати лет. Она уже готовилась безропотно смириться с дебютом на охотничьем балу графства и нескольких местных праздниках, когда совершенно неожиданно герцогиня Бедфорд, которую связывали с леди Синклер узы дружбы, сообщила, что герцог согласен предоставить им на сезон меблированный дом в Лондоне, и Араминта сможет дебютировать в высшем свете.

Эта потрясающая новость оказалась для всех полной неожиданностью, но отказаться от такого великодушного предложения было просто невозможно.

— Герцогиня сказала, дорогая, что представит тебя Алмаркам, — леди Синклер была очень взволнованна, — а благодаря покровительству ее милости мы будем приняты во всех домах и приглашены на все приемы сезона.

Впервые в жизни Араминта и ее младшая сестра Каро должны были покинуть тишину Бедфордшира.

Хотя владения герцога и герцогини Бедфордских находились недалеко от их поместья, Синклеры видели их очень редко, так как большую часть времени их милости проводили в Лондоне.

— Получить дом в Лондоне — это решение половины проблемы, — возразила Араминта. — Ты прекрасно понимаешь, что я не смогу показаться в обществе в платьях, которые сшила своими руками. Надо мной будут смеяться и прозовут «молочницей» или еще как-нибудь похуже.

— Ты, конечно, будешь очень удивлена, но я об этом уже подумала! — сказала леди Синклер. — Хотя мы никогда не говорили тебе об этом, но мы вместе с папой много лет откладывали деньги на твои дебют и свадьбу.

— Откладывали, мама? — удивилась Араминта.

— Это было, как ты понимаешь, совсем непросто с нашим крошечным доходом, — улыбнулась леди Синклер. — Иногда мы продавали фрукты из нашего сада, а однажды у отца был удачный день на скачках и мы отложили половину выигрыша.

Ее глаза затуманились слезами, как и всегда, когда леди Синклер говорила о покойном муже, но она мужественно продолжила:

— Были и другие возможности, и мы накопили достаточно не только на твои наряды, Араминта, но и на некоторые развлечения.

— Мне трудно в это поверить, мама! — воскликнула Араминта.

— Я не такая пустоголовая, какой вы с Гарри меня считаете! — с детской гордостью ответила леди Синклер.

В самом деле, хотя дети обожали свою мать, они действительно находили ее легкомысленной. Она с трудом запоминала приглашения и имена соседей или знакомых, исключая самых близких. Леди Синклер постоянно опаздывала к столу, рисуя акварели, которыми всегда восхищался ее супруг, или начиная собирать лепестки для ароматических подушечек в тот момент, когда пора было возвращаться домой. Она во многих отношениях вела себя как ребенок, который бросается за каждой яркой бабочкой.

Но поскольку в доме на первом месте для всех было ее счастье, дети старались защитить мать от всего неприятного, в особенности от денежных проблем.

Именно поэтому Араминта так удивилась, когда узнала, что мать не только заранее думала о ее дебюте, но и в течение многих лет готовилась к нему, экономя деньги.

Девушка удивилась еще больше, обнаружив, что предназначенная для нее сумма достигает ста десяти фунтов!

— Как ты считаешь, этого хватит, дорогая? — волновалась леди Синклер.

— Конечно, мама! Но я не могу тратить все это только на себя.