– Нет… – печально ответил Дан, – ты игрушка Халлона, Аракос. Сумасшедший извращенец, которому нравится быть прикроватной собачкой длинноухого!

– Лучше быть любимой собачкой, чем зверем на цепи! – развеселился Аракос.

– Зверь может освободиться, а собачка так и останется сидеть рядом с ногой хозяина.

– Но мы же говорим не о них?

– Нет.

Саша тщетно прислушивалась – ушли вулканцы тихо, как кошки.

* * *

– Сюда его! – скомандовала темная эльфийка с дымчатыми волосами, показывая на горящую алым огнем пентаграмму, которая закрывала почти весь пол большой камеры.

Ничего страшного!..

Ниэль пытался подавить животный страх, скрутивший внутренности в тугой узел.

Это была та же самая пентаграмма, в которой его когда-то пытался убить отец!

Вдох-выдох… сердце…

Холод пола, ледяные нити заклинания на запястьях и щиколотках.

Ничего страшного – они только удерживают, не мешают.

Сердце бьется медленнее…

Вдох…

– Не помню, чтобы у Кори были родственники среди высших демонов, – удивленно усмехнулся очень знакомый голос.

Ниэль открыл глаза.

Типичный темный эльф – беловолосый, смуглокожий, с яркими изумрудными глазами – смотрел на него с нескрываемым интересом и… отвращением.

– Хотя, кто ее знает! Шустрая была девица! – махнул рукой темный повелитель, усаживаясь в кресло. – Элениэль?

– Да, ваше величество, все готово! – отозвалась эльфийка, отступая к стене, где двумя статуями застыли рыжий вулканец и Дан.

Лицо последнего закаменело, в глазах плескалась зелень. Он зло косился то на мехтара, то на победно улыбающуюся темную.

– Готовься называть меня королевой, Данатос! – прошипела эльфийка, достаточно громко, чтобы услышали все находящиеся в камере. – Ты только представь, что скажут вельможи Туманных Лесов, если им кто-нибудь проговорится, что наш темнейший повелитель использует запрещенное черное заклинание для усиления своих способностей и продления жизни?

– Они будут в ужасе! – усмехнулся Халлон, для ушей которого предназначались сии слова. – Особенно когда узнают, что родовитая кани принимала в этом обряде непосредственное и очень активное участие.

– Возможно, кани была юна… – эльфийка невинно захлопала ресницами, – она была страстно влюблена в повелителя и была готова за один нежный взгляд согласиться на все что угодно!

– Возможно… Аракос! – коротко скомандовал Халлон.

Рыжий мехтар чуть склонил голову, шагнул к эльфийке. Короткий взмах руки, и темная сползла на пол, зажимая рану на животе. Ее губы бесшумно шевельнулись, в дымчатых глазах было непонимание.

– Мне надоели твои попытки подкупить или шантажировать меня, Эль, – темный повелитель брезгливо поморщился, – и соблазняешь ты, как рыночная торговка…

Халлон задумчиво улыбнулся, глядя на умирающую эльфийку.

– Или ты думала, что я не узнаю, кто помог светлым обнаружить Дана с вояри, после того как вы покинули дворец Анкалимона? Потом кража моего отпрыска у дома правителя Винсентии… мне было очень удобно, что ты подослала к ним своих шпионов, их постоянное наблюдение за домом… это было неплохо…

Темный подошел к распятому на пентаграмме Ниэлю, перехватил несколько нитей, переплел.

– …не стоило пытаться убить меня таким простым способом… я слишком хорошо знаю это заклинание, чтобы упустить такую мелкую деталь, как обратное плетение.