И собственный запах, неожиданно изменившийся, раскрывшийся целой радугой, водяных, легких, как аромат чистого, прозрачного ручья, оттенков.

И не только ее…

Дом пропах каменисто-огненным, как пламя в камине, запахом Лара. Хвойно-древесным, словно горный лес, Ниэля. Солено-травянистым, точно впадающая в море река, Дана.

Тут Сашу и «повело».

Сейчас ей было стыдно вспоминать, как она, восторженно-удивленная новыми ощущениями, побежала к Дану и то, что происходило потом…

Вулканец спокойно сидел на крыльце, разглядывал две полные луны на небе. Саша тоже с восхищением уставилась на Вулкан и Исиль. Черт! Сколько оттенков красного было на Вулкане!

А сколько вокруг! Несмотря на ночную темноту, она прекрасно различала все многообразие красок.

Саше хотелось визжать от восторга, прыгать, танцевать. Что она и сделала. Схватила Дана за руку и потащила танцевать вокруг предусмотрительно свернувшейся в ком химеры. Парень смеялся, пытался ее увести в дом.

Но куда там!

Саша скакала по зарослям, как взбесившаяся коза! Наверняка ее радостные взвизги распугали всех зверей в округе!

Где-то там, в кустах, и осталась ее туфля.

После сумасшедшей скачки ей, естественно, стало жарко, и она сняла платье. Бросила его прямо в Дана, глаза которого от злости светились зеленым.

Поймала его взгляд, и изменившийся запах Дана ей подсказал…

Блин! Саша почувствовала, как покраснели уши.

Мало ей было запаха, так она еще прислушалась, чего у вулканца там с сердцебиением?

Ешкин кот!

То, что было дальше, вспомнилось четко, ярко, словно чувства Саши снова обострились.

Хрипло прошептав: «Я тоже!», она повисла на шее Дана. Но вулканец совсем не ответил на ее пылкий поцелуй, хотя Саша чувствовала, что он с огромным трудом сдерживается. И это открытие ее не отрезвило, нет, а наоборот, раззадорило.

Бедный Дан!

Саша осторожно приподняла голову и посмотрела на смуглое лицо спящего вулканца.

Памятник надо такому ставить!

Терпел ее обжимания, прижимания, поцелуи. В лице менялся, но не давал ей раздеться и стащить с него штаны – рубашку она все же с вулканца стянула. Довел-таки до спальни. Потом стоически выдержал ее истерику, согласно которой, он бесчувственное бревно, хотя и очень симпатичное. Поил чаем, говорил, что все пройдет. А глаза были встревоженные.

И тогда она захотела его успокоить – послушно улеглась в кровать. Но стоило Дану неосторожно подойти ближе, как Саша снова на него накинулась.

Спустя секунду оказалась прижатой к кровати с задранными кверху руками. Дан, тяжело дыша, заглянул ей в глаза, громко, совсем уж по-звериному, рыкнул и поцеловал ее!

Саша невольно улыбнулась, дотронулась до губ.

Никогда бы не подумала, что женщина может получить удовольствие от одного поцелуя! Очень долгого поцелуя, то мягкого и нежного, почти невинного, то яростного, даже грубого, то снова ласкового, бесконечного, сводящего с ума.

Черт!.. Саша вспомнила, что было потом. А было совсем не то, чего она ожидала!

Дан лег на спину, стиснул ее в объятиях, рыкнул: «Хватит! Спи!». Спать ей, конечно же, не хотелось.

В итоге ее поползновений, ее еще раз поцеловали, вскользь и мимоходом, а после пригрозили привязать к кровати.

Потом Дан неожиданно предложил сыграть на желание. Условия игры были просты: кто увидит больше узелков на ткани шторы, тот победил.

Саша проиграла.

Пришлось, стиснув зубы, устраиваться в объятиях совсем неспокойного, надо заметить, Дана.

Постепенно буря эмоций улеглась, возможно, помогло долгое отыскивание узелков на чертовой шторе или связь с Вулканом ослабла, и Саша уснула.

Нет, так не пойдет!

Если каждое полнолуние она будет на мужиков кидаться… или только на Дана?

Черт побери, какая разница!

А разница была.