– Так я могу рассчитывать, что вы составите нам компанию, Лариса Николаевна?

Нарочно ли он начал обращаться к ней по имени отчеству? И, главное, откуда узнал отчество – его она совершенно точно не называла в их разговоре. Выходит, расспрашивал о ней…

Лара чувствовала себя одинокой здесь, совсем чужой им, этим красивым, великолепно одетым и образованным господам. Маленькой и ничтожной. И хоть бы эти господа оставили ее в покое – так нет же…

И выдумать причины для отказа она не сумела. Как отказать, видя столь добрую улыбку господина Харди, его милую ямку на подбородке? Лара и сама улыбнулась. Зная, что пожалеет об этом, она все таки выбралась из за стойки метрдотеля, чтобы присоединиться к господам. Искоса бросила взгляд на madame – та гордо держала голову и как то слишком нервно обмахивалась веером. Компания Лары явно была ей не по душе.

– Здесь у нас главный вход, а калиткою вон там пройдете – сад персиковый, – не очень охотно Лара спустилась с крыльца, надеясь, что на этом экскурсия и кончится.

Однако господин Харди, такой чуткий минуту назад, нынче ее настроя видеть не желал.

– Проводите нас, Лариса Николаевна? – он выдвинул локоть, предлагая ей опереться.

А Лара едва ли не кожей почувствовала, как вспыхнула при том madame Щукина. Негоже злить гостей. Лара сделала вид, будто не заметила его руки – послушно повела гостей за собою к калитке.

Сад она любила в любое время года. В апреле над персиковыми деревьями поднимались пышные розовые шапки – всего на несколько дней, однако, стоило целый год ждать, чтобы на те несколько дней калитка в их сад стала бы дверцей в волшебную сказочную страну.

Ежели вдруг начинался ветер, Лара запрокидывала голову и по четверти часа могла смотреть, как танцуют в воздухе розовые лепестки. Они метались суетно и беспокойно, оседали на волосах и платье. А когда ветер стихал, то ковром укрывали черную южную землю – и волшебство уходило. Только Лара все равно помнила – сказка рядом, нужно лишь увидеть.

– Ну и где же ваши персики? – вдребезги разбивая остатки сказки, усмехнулся голос madame Щукиной. – Здесь что нет персиков? Ужасно…

– Персики еще не созрели, – извинилась Лара, – они у нас к августу ближе. Поздний сорт.

– Ужасно! – снова упрекнула madame.

Пришлось уговаривать, что у них не так уж плохо:

– …Зато абрикосов и черешни сколь душе угодно – и красная, и желтая, и розовая. А аромат здесь какой – неужто не чувствуете? – madamе повела носом и скривилась, принялась снова обмахиваться веером. – А коли вглубь сада пройти, там беседки с тенью – с книжками посидеть можно…

Она нашла господина Харди, надеясь, что хотя бы он поддержит ее – но тот, козырьком сложив руки, смотрел вовсе не на них, а в даль. На чернеющую в синем небе башню Ордынцевской усадьбы.

– Выходит, это и есть тот самый замок? – спросил он. – Так ведь у вас усадьбу зовут – Ордынцевским замком?

– Верно, – ответила Лара. – А вы что же так и не побывали там?

Усадьба отныне принадлежала отцу его невесты, и Лара отчего то думала, что новые хозяева первым же делом посетят родовое гнездо.

Господин Харди пожал плечами, Ларе показалось, что он излишне напряжен. Но ответил бодро:

– Нет покамест. И Дана не ездила, лишь Александр Наумович с утра уже совершил путешествие – говорит, дом вполне пригоден для жилья. – А потом он с хитрецою в глазах взглянул на Лару: – А сами вы бывали там, Лариса? Столько лет усадьба без хозяина стояла – наверняка бывали!

– По правде сказать, нет, – призналась Лара. – Мечтала я там побывать еще с детства, но… – она живо вспомнила, как Кона отослали, порушив все их детские, но такие важные планы.