Мэт мог и сам догадаться, никого не спрашивая. Он прикусил язык, чтобы не сказать юноше, что в Эбу Дар сейчас шончанских солдат больше, чем было Белоплащников во всей Алтаре во время Белоплащниковой Войны. Да и хорошенькое место они нашли языками чесать, – улица, где полным-полно Шончан, пусть даже большинство из них фермеры и ремесленники.

– Нет, я понимаю, ты так горяч, что готов свою голову на пику посадить, – тихо произнес Мэт. Так тихо, как только мог, но стараясь, чтобы его все-таки услышали в оглушительной мешанине голосов, мычания и блеяния скота, гусиного гогота. – Тебе известно об их Слухачах. Им вполне может быть вон тот парень. Который на конюха смахивает. Или вон та тощая женщина – с узелком за спиной.

Беслан ожег пару таким тяжелым от ненависти взглядом, что Мэт сказал ему – будь они на самом деле Слухачами, могли бы донести на него за один этот взгляд.

– Может, ты запоешь иначе, когда они до Андора доберутся, – прорычал Беслан и двинулся через толпу, отталкивая в сторону всех, кто попадался на пути. Мэт не удивился бы, начнись в скором времени на улице драка. Он задумался, чего же Беслану надо.

Том повернулся, собираясь вместе с Олвером пойти за Бесланом, но Мэт поймал его за рукав.

– Если сможешь, Том, охлади его пыл. И свой тоже, что бы вы там ни надумали. По-моему, вы с ним уже давно вслепую бреетесь. Только будьте осторожнее с бритвой.

– Моя голова холодна, и я стараюсь остудить его, – сухо ответил Том. – Но он не может сидеть сложа руки – это его страна. – На жестком лице появилась слабая улыбка. – Говоришь, не станешь рисковать, но ведь станешь! И когда рискуешь ты, по сравнению с этим все, что мы с Бесланом способны предпринять, кажется вечерней прогулкой по саду. С тобою рядом даже брадобрей слеп. Пойдем, паренек, – сказал он, усаживая Олвера на плечи. – Если опоздаешь на урок, Риселле может и не разрешить тебе примостить голову на свою «подушечку».

Мэт мрачно посмотрел Тому вслед. Тот, с сидевшим на шее Олвером, шагал куда быстрее, чем Беслан. Что Том имел в виду? Он никогда не рисковал, только если не было иного выхода. Никогда. Мэт глянул мельком на тощую женщину, на малого в испачканных навозом сапогах. Свет, они ведь и впрямь могли оказаться Слухачами. Любой может им быть. У Мэта тотчас же зачесалось между лопаток, словно за ним следили.

Он долго шагал по улицам, на которых народу и фургонов становилось тем больше, чем ближе он подходил к причалам. В лавках на мостах закрыли ставни, уличные торговцы свернули свои одеяла, акробаты и жонглеры, которые обычно устраивали свои выступления на каждом перекрестке, тоже ушли – для них попросту не было места. Шончан были всюду, их было очень много, и пожалуй, только один из пяти оказывался солдатом. Тех даже без доспехов нетрудно было отличить от фермеров и ремесленного люда – по развороту плеч и твердому взгляду. Тут и там по улицам шли группки сул’дам с дамани; вокруг них всегда оставалось свободное пространство, даже большее, чем вокруг солдат. Это не было проявлением страха, во всяком случае, со стороны Шончан. Те с уважением кланялись женщинам в синих платьях с изображениями молний на красных вставках и одобрительно улыбались, когда пара проходила мимо. Беслан выжил из ума. Шончан не прогонишь ничем и никак. Такое под силу разве что большой армии, в которой будут Аша’маны, вроде той, что, по слухам, сражалась с Шончан на востоке с неделю назад.