При необходимости Аливия и три других круга должны были обеспечить круговую оборону, но самое главное находилось здесь, на холме. Возрожденного Дракона нужно защитить любой ценой. Разумеется, эту задачу взяла на себя сама Кадсуане, но круг Мерисы остался рядом с нею. У Кадсуане имелся собственный ангриал, и, судя по количеству саидар, что она зачерпнула, его мощь превышала объединенные возможности Мерисы и Элзы, однако даже она меркла по сравнению с тем потоком Силы, который тек через Калландор.

Элза глянула в сторону Дракона Возрожденного и глубоко вздохнула.

– Мериса, знаю, просить не следует, но можно мне смешивать потоки?

Она ожидала, что придется упрашивать, но высокая женщина лишь на мгновение заколебалась, а потом кивнула и передала ей контроль. Почти сразу напряженные складки у рта Мерисы исчезли, хотя мягче выражение ее лица не стало. Огонь, лед и порча вскипели в Элзе, и она содрогнулась. Какова бы ни была цена, но Дракон Возрожденный должен дожить до Последней Битвы. Любой ценой.

Теперь же, почти против воли, он натянул вожжи, останавливая свою крепенькую кобылку, потом слез и с трудом побрел по сугробам к краю ямищи. Она была в сотню шагов глубиной и раз в десять больше в поперечнике. От исходившего снизу слепящего сияния Бармеллину даже пришлось прикрыть лицо руками. Прищурясь и глядя в щели между пальцами, он различил внизу сияющий шар, подобный второму солнцу. И тут его осенило, что дело, должно быть, не обошлось без Единой Силы.

С полузадушенным воплем Бармеллин, проваливаясь в снег, кинулся обратно к телеге. Вскочил в нее и начал хлестать Нису, чтобы та живее переставляла ноги, одновременно стараясь развернуть кобылу назад, к родной ферме. Нет, лучше он будет сидеть дома, а бренди сам выпьет. Причем весь, до капельки.

Внезапно взор Тимны привлек один из невспаханных холмов. Громадная каменная рука, торчавшая из земли, сжимала прозрачную сферу величиной с дом. И сфера эта сияла, как ослепительное летнее солнце.

Все мысли об Ата’ан Миэйр вылетели из головы. Тимна подобрала плащ и уселась на землю, с улыбкой размышляя, что она, возможно, собственными глазами видит исполнение пророчества и конец Иллюзии.

Она чувствовала. Такое количество саидар, зачерпнутое в одном месте, было поистине маяком, сигнальным костром, который способна ощутить и обнаружить любая женщина в мире, обладающая даром направлять Силу. Значит, он нашел женщину, чтобы та пустила в ход второй ключ доступа. С ним вместе она сама могла бы бросить вызов Великому Повелителю – и самому Создателю! Она готова была разделить с ним власть, позволить ему править миром подле нее. И он пренебрег ее любовью, пренебрег ею!

Лепечущий ей что-то болван был человеком важным – по понятиям, принятым здесь и сейчас, – но у нее не было времени проверять, заслуживает он доверия или нет. А не будучи в нем уверенной, она не могла оставить его здесь одного. Не могла – когда чувствовала, как рука Моридина поглаживает кор’совру, в которую заключена ее душа. Тонкий, как бритва, поток Воздуха надвое рассек бороду болвана, срезав голову. Другой поток отшвырнул тело, чтобы ударившая фонтаном из шеи кровь не забрызгала ей платье. Не успели еще голова и тело упасть на каменный пол, как Синдани уже спряла переходные врата. Ее манил маяк.

Она шагнула из врат в раскинувшийся на холмах лес. Окинув взглядом голые замерзшие ветви, с которых местами свешивались увядшие бурые жгуты вьющихся растений, и редкие коврики снега, она задумалась, куда же завлек ее маяк.