Зашелестело. Его величество опомнился от удара и вновь взялся за письмо «Елены». По пятнам от соленой воды Валме узнал четвертую страницу. Главную. Ту, ради которой все и писалось. Королевская челюсть выпятилась сильнее обычного, и у Марселя застучало в висках – дойдет ли? Вчера скрытый меж строк выход казался очевидным, но на смену вдохновению всегда приходит сомнение. Сомнений в том, что Ракан перемахнет хоть через Создателя, хоть через Леворукого, давно не осталось, только поймет ли красавец теперь уже в синих штанах, где перемахивать?

    Альдо Ракан смотрел на закапанный соленой водой лист и думал. Марсель кусал губы и почти молился. Он еще не отдавал приказа убийцам, а своими руками убивал только в Фельпе и еще на дуэли, но это было несерьезно. Убивать самому, за себя и для себя нетрудно, а вот для дела… Папенька, тот играл в жизнь и смерть, как в кости. Любопытно, каково ему пришлось в первый раз? Кажется, он убрал кого-то из Приморской Эпинэ. Или все-таки из Марана?

    – Граф, вы оказали нам неоценимую услугу! – очнулся венценосец. – Мы и наша будущая супруга – ваши вечные должники.

    Альдо Первый Ракан милостиво улыбался, но ноздри его раздувались, как у почуявшей кровь гончей. Герой и повелитель разобрался в девичьем лепете и принял решение. Единственное для себя возможное. Единственное возможное для Алвы. Единственное возможное для Марселя Валме и, наверное, для Талига, как бы пошло это ни звучало. Посол Ургота вздрогнул и торопливо изобразил восторг:

    – Я счастлив служить вашему величеству!

    О судьбе Надора и Роксли виконт старался не думать, все равно в Валмоне остались одни астры. Братья – в армии Дорака, отец мутит воду вместе с Рафиано, мать разделяет одиночество герцогини Колиньяр… Потерю цветочков мир и папенька переживут, а слуги, случись что, успеют уйти. Не станут же они сидеть и ждать конца под собачий вой! Догадались в Роксли, догадаются и в Валмоне.

    – Мы вынуждены взять с вас клятву молчания. Радость должна стать неожиданной. Мы сами отпишем его величеству и ее высочеству, разумеется, умолчав о вашей роли и о роли помогавшего… нашей несравненной Ласточке дворянина, но пока ни слова, мой друг! Вы меня поняли? Ни единого слова!

    – Клянусь своей верностью вашему величеству и… ее высочеству.

    – На турнире Сердца Весны мы объявим о нашей помолвке. – Сине-золотая ручища вновь опустилась на плечо. – И помните, мы говорили только о судействе.

    – Я передал письма, – напомнил Марсель, – это известно многим.

    – Да-да, – отмахнулось занятое не своими замыслами величество. – Вы передали письмо, а мы пригласили вас судить наших рыцарей… У вас прекрасная память, и вы так предусмотрительны. Мы рады, что вы наш друг и союзник.

    – О, – с чувством подтвердил граф Ченизу, – это столь же верно, как то, что я – посол его величества Фомы при Талигойском дворе.

    Глава 6

    Ракана (б. Оллария)

    Кадана

    400 год К.С. 20-й день Весенних Скал

    1

    Зима ушла, но весна напоминала вернувшуюся осень. Позднюю, продрогшую. Лишенная красок Ракана то скрывалась за снежной пеленой, то попадала во власть тумана. Пустые улицы и площади нагоняли тоску, а низкие облака, растрепанные деревья и пятнистые от сырости стены делали город неопрятным.