|
Переправляться пока вроде не собираются. Обстрел возобновили в урочное время, стреляют хорошо, но за ними это и раньше водилось. Выше батареи поят лошадей, за лесом жгут костры. Больше с нашего берега не увидеть. Ночная разведка прояснила мало… – Ночная? – Молодцы, зря времени не теряли! – Кто переправлялся? Когда? Что удалось увидеть? – Почти ничего. – Показалось или мнется? Закатные твари, после этой дурацкой пули всюду чудятся вруны! – Кто ходил за реку? – Капрал Кроунер и… полковник Придд. Так! Не только вруны, но и авантюристы. Хоть сейчас в Варасту. – Надо полагать, полковник Придд подался в адуаны с вашего разрешения? – Мой генерал, обороной командуете вы. Вам подчиняюсь как я, так и Рёдер и Придд. Мы в равных чинах и в равном положении. Полковник договаривался с Бавааром, но он был прав. – В чем, раздери его кошки?! – Мы все сочли необходимым уточнить известия о пушках. Мой генерал, малая численность оставшихся у переправы войск… Мы не можем сидеть с завязанными глазами. Баваар согласился, что нужно смотреть, но его люди валились с ног… Двое суток беспрерывного рейда, сами понимаете!.. Кроунер отдохнул, решили, что он и пойдет. – Ясно. Обормот явочным порядком назначил себя напарником Кроунера. Воспользовался тем, что генерал накачался снотворным, а Берк с Рёдером ему не начальники, и назначил. Баваар, тот пришел в восторг, обнаружив родственную душу, а вот малыш Арно нарвался. Хорошо так, основательно… – Где этот адуан? За рекой? – Нет, на том берегу остался Кроунер. Придд под утро вернулся. Он сообщил, что… – Давайте его сюда. Если он понимает хоть что-то, обормот опять под дверью. За Хербсте ему понадобилось! У Баваара люди устали? Ну так и шел бы сам! Когда солдат падает, офицеру положено шагать. – Мой генерал. Стоит. По стойке смирно. Смотрит. Ждет выговора и ни кошки не боится. Подумаешь, раненый начальник выругает, зато мы по-своему повернули. И будем поворачивать. Что с нами в осажденном форте сделаешь, а после… После ругать станет глупо, после – только к ордену, но об орденах Придд не думает. Кто угодно, но не он. – Кто вам позволил нарушить приказ? – начал Жермон, понимая, что тратит время на бессмысленный ритуал. – Отвечайте. – Мой генерал, – изволил ответить Придд, – я действовал в строгом соответствии с моими обязанностями. – Вам, то есть не вам лично, а всем офицерам, было запрещено лезть не в свое дело! – Мой генерал, если мне не изменяет память, приказ запрещает офицерам лично заниматься тем, что могут выполнить подчиненные. Вчера в моем распоряжении не было никого, кто мог сопровождать капрала Кроунера. Тем не менее я сожалею, что вызвал ваше неудовольствие в сложившихся обстоятельствах. Сожалеет он! Как тот лис о сожранном петухе. До первой курицы. Жермон с трудом подавил неуместную усмешку и с еще большим трудом не выругался – стопу, которую он и не думал двигать, свело так, словно он сиганул в ледяную Хербсте. – Вот ведь дрянь! – неожиданно пожаловался Ариго. – Хоть двигайся, хоть не двигайся, как шилом… – Вы давно пили вино? – деловито осведомился Придд. – Вчера. Попытка сделать выговор провалилась окончательно. Валентин, не дожидаясь приказа, занялся кувшином. Браниться и дальше было глупо, нога болела, дриксы палили, а голова, хоть умри, не желала соображать. – Налейте и себе. Хотя туда же какую-то дрянь вбухали… – Мед и гвоздику. Я с удовольствием выпью за ваше здоровье. |
