|
Я каждый год это доказываю при помощи рогатины. Это удобней и дешевле тайной канцелярии, которую держит мой родич кесарь. То есть держал. Пауза, которой позавидует сам дядюшка Рафиано. Излом щедр на сюрпризы. – Его величество Готфрид проникся доверием к своим подданным? – Напротив. Он стал настолько умен, что захотел придушить племянника. И настолько глуп, что отослал врача и канцлера, и готово. Удар. Талиг ждет большая и дурная война. Фридрих заслужит свое Золотое Дерьмо, но крови будет много. Сперва в Придде, потом в Эйнрехте… – В Дриксен так любят проигравших? – Проигравших любят коровы. Толстые коровы, которых доят. Принцесса Гудрун именем Создателя поклялась, что отец назначил Фридриха регентом, а сам Создатель молчалив, как малютка Ольгерд. – Наследник до сих пор не говорит? – Не говорит и не будет. Сейчас в Эйнрехте слышно только Фридриха и Гудрун. Огромные руки откупоривают флягу. Тюрегвизе пахнет дымом, полынью и чем-то еще. Видимо, войной. Готфрида нет, есть Фридрих… Для подобной новости лучше бы подошла «пьяная» ночь, но Хайнрих предпочел не «проговориться», а сказать. – Ваше величество, если рамку дополнить четырьмя коронами, она лишь выиграет. – У моих ювелиров не будет времени. В Липпе меня встретит гонец. Фридрих станет требовать развода. Он его получит, если признает свою вину. Каплун паршивый, четыре года – и ни единого ребенка! В моем доме женщины умеют рожать, в доме Зильбершванфлоссе единственный мужчина – сестра Готфрида, но ее сыновья уже Штарквинды. Перемирие между Талигом и Дриксен заключат кесарь Иоганн и… – Регент Талига, – невозмутимо продолжил Лионель. Хайнрих сдвинул брови. – Регентство – зло! – изрек он. – Корона не должна расставаться с мечом, особенно в дурной год. У Талига и Дриксен головы нет, у церкви тоже, а лето даже не перевалило за половину. Алва, если он жив, примет корону? Малолетний Карл – это смешно. – Алва, если он жив, сделает то, что нужно Талигу. – Талигу нужна голова, но Алву на свободе никто не видел. Следующий – Ноймаринен… но он стар для такого года. Третий в очереди – глава дома Савиньяк. – Четвертый. Отречение Фердинанда недействительно. – А здесь Медведь тебя поймал. Забыть про сыновей Рудольфа – признать, что им не вытянуть. Ни Людвигу, ни Альберту… И это так и есть. – Круг Олларов закончился. Варвар бы это признал, но варвары не носят маршальских мундиров. Хитрый взгляд, очень хитрый, но Савиньяки лояльны Олларам, особенно при чужеземных королях. – О конце круга Олларов первым заговорил эсператист. – О конце Олларов сказали сами Оллары. Прошлой осенью. Король может быть победителем дракона, может быть драконом или… зверем попроще, только не каплуном. Около полуночи вы отошли к костру. Что вы видели в огне? – Ничего. Я что-то упустил? – Или я увидел то, чего нет. Полнолуние, алатская касера, конец Круга и похода… Этого довольно, чтобы камень показался глиной. Ваш офицер, тот, кто почуял обвал, мог что-то заметить, но он пьян так же безобразно, как и Лауэншельд. Я приказал отливать их водой. – В Талиге подобное лечат подобным. – Все подобное находится на нашем столе. Если ваши и мои вояки настолько безмозглы, что пьют касеру после вина, пиво после касеры и ничего не оставляют на утро, пусть умнеют. – Я сожалею, но выехавший перед рассветом офицер получил приказ обеспечить доставку пива из Бергмарк. Хайнрих захохотал и открыл флягу с тюрегвизе. – Ха! – громыхнул он. |
