– Экономка, – уточнил Август, которого Эмма Витольдовна перестала забавлять и начала утомлять.

– Управляющая! – Связка с ключами многозначительно и раздраженно брякнула. – И в отсутствие хозяина в этом доме все подчиняются мне!

– Третья. – Август почесал подмышку.

– Что значит – третья? – Если Эмма Витольдовна и собиралась спуститься с лестницы, то передумала окончательно. Наверняка Август виделся ей этаким диким существом, неотесанным и, ко всему прочему, возможно, блохастым.

– Первого управляющего рассчитали, а второго, поговаривают, и вовсе убили. Вы, стало быть, третья. Не боитесь, пани Вершинская?

Не боится. Свято верит в своего драгоценного хозяина и в собственные силы. Сиротка тоже верил. Разуверился лишь, когда оказался в когтях албасты. От этих воспоминаний собственные раны Августа открылись, и на свежевыстиранной рубахе проступили кровавые следы.

– Мерзость. – Эмма Витольдовна поднесла к длинному носу белоснежный платочек. – У вас там… кровь.

– На этом острове можно увидеть всякое. – Август пожал плечами. – Вам следует привыкнуть к виду крови, если вы и дальше собираетесь служить Сергею Демидовичу. Вокруг него, знаете ли, подобные казусы происходят довольно часто.

Не поверила. И платочек от носа отняла, посмотрела пристально, холодным змеиным взглядом.

– Не забывайтесь, мастер Берг. Место фаворита, как правило, очень шатко.

– Жаждете его занять? Или, скорее, место не фаворита, а фаворитки?

Он попал. Не в бровь, а в глаз попал, пани Вершинская дернулась, словно от пощечины, и даже ладонь к щеке прижала. А щека осталась по-прежнему бледной, змеи ведь не умеют краснеть.

– Сергей Демидович прибудет через три дня. – В руки она себя взяла очень быстро и даже изобразила подобие улыбки. – Вам, как и остальным… – она сделала многозначительную паузу, – слугам, надлежит явиться в замок и присутствовать при встрече. Это приказ, и он не обсуждается!

Ну что ж, вот он и дождался, потерпеть осталось всего несколько дней. Заныло сердце, и кончики пальцев вдруг задрожали. От нетерпения. От чего же еще?

– Сергей Демидович прибудет один или с супругой? – спросил Август, вставая с кресла.

– С семьей, – ответила Эмма Витольдовна, но не сразу, а после недолгих раздумий, словно была не уверена в сказанном. – Я получила от него письмо с распоряжениями.

– Касательно меня?

– Касательно всего на этом острове. Очень… необычное место.

Наверное, она хотела сказать «отвратительное», но побоялась, что Август передаст Злотникову. Остров ей не нравился, как и дом-химера, спроектированный по приказу хозяина. Где она провела молодость? Где нашел ее Злотников? Чем она, такая некрасивая, такая сухая, привлекла его внимание? Злотников любил красивых женщин. Мари Кутасова не в счет. Мари для него не женщина, а объект сделки.

– Я родилась в Варшаве. – Она сказала это так, словно один только факт рождения делал ее на голову выше всех остальных. – В моих жилах течет дворянская кровь, род Вершинских – очень древний род.

И ко всему прочему обнищавший, коль уж вельможная панночка со всем ее шляхетским гонором пошла в услужение к какому-то богатому мужлану. Вот и платье на ней не просто скучное, но явно дешевое, по подолу так даже и латаное. Эмма Витольдовна поймала взгляд Августа и все-таки покраснела. Румянец ее был не смущенный, а злой. Август понял, такое унижение пани Вершинская ему не простит ни за что. Да и бог с ней.