Джеймс Блиш. Сердце звёздного мира
1. СТРАХ И УЖАС
Джеку Лофтусу выпало нести вахту при посадке «Ариадны» на Фобос, ближнюю луну Марса. Первым делом он надежно пришвартовал их небольшую, но быстроходную космическую яхту к скалистой поверхности сателлита; на Фобосе, с его пятимильным диаметром, почти отсутствовало тяготение. К тому же Фобос был полым. Именно эта особенность позволила Джеку быстро произвести швартовку. Он знал, что под скалами на глубине в две тысячи футов находится щит из прочнейшей стали, в который магнитное поле «Ариадны» могло запустить свои невидимые зубы. К помощи этого гигантского магнита обычно прибегали астронавты, рисковавшие заниматься ремонтом кораблей в открытом космосе. Что же касается его кристаллической структуры, то земляне пока не преуспели в ее расшифровке. Фобос умел хранить свои тайны. После посадки пришло время пригласить капитана «Ариадны». Профессор Говард Лэнджер не спал, ему было не оторваться от захватывающей партии в космическую монополию со своим молодым дублером Джерри Стевенсом по прозвищу Тюфяк. Втиснувшись в шлюзовую камеру, самое просторное помещение на яхте, и расположив между собой игровое поле, партнеры потеряли счет времени. Пока что Джек решил их не тревожить. Оснований для беспокойства не было, а ему хотелось без помех полюбоваться видом Марса. Джек уже не считался новичком; не так давно он вернулся из далекой туманности Большого Угольного Мешка, преодолев расстояние в два десятка световых лет. Первая одиссея пришлась ему по душе. Теперь настал черед полета в пределах Солнечной системы, в места не столь отдаленные от Земли, но не менее загадочные. Неясные очертания Марса властно притягивали взгляд. Обзор обеспечивался с помощью удобной системы из шести телевизионных экранов. Создатели «Ариадны» решили обойтись без иллюминаторов, чтобы избежать опасных напряжений в обшивке космического корабля. Картины мрачного и безжизненного пейзажа развертывались перед глазами Джека, сменяя одна другую. Крошечный Фобос стремительно описывал сложную траекторию в небе Марса, словно маленькая искорка в безбрежной космической тьме. От большинства других планетарных сателлитов его перемещение в пространстве отличалось быстротой. К исходу марсианских суток длительностью в двадцать четыре часа тридцать семь минут Фобос выходил на третий виток вокруг планеты. Ее поверхность обладала сложным, изрезанным рельефом. На широте экватора стояло лето и основным тоном в скудной палитре цветов марсианской пустыни был коричнево-желтый, на смену которому приходил насыщенный сине-зеленый. Так были окрашены обширные области с нечеткими границами, покрытые лишайником, продуктом своеобразного скрещивания грибковых и одноклеточных зеленых растений. Только такой неприхотливый гибрид сумел выжить в суровом климате Марса. Но одна деталь ландшафта особенно заинтриговала молодого астронавта разветвленная сеть легендарных марсианских каналов, подлинное происхождение которых затерялось в глубине веков. Пожалуй, пронеслось в голове у Джека, будь они и в самом деле наполнены водой, все развитие земной цивилизации пошло бы по другому, да и он сам вряд ли находился бы сейчас на Фобосе. В свое время профессор Лэнджер рассказывал о Скиапарелли, великом астрономе, которому впервые удалось разглядеть эти странные образования и дать им название. Позднее американец Парсиваль Лоуэлл предположил, что строительство каналов стало вершиной титанических усилий мыслящих обитателей Марса по по обеспечению водой своей медленно высыхающей планеты. Эта гипотеза пленяла воображение, но, откровенно говоря, большинство ее сторонников сумели увидеть с помощью своих телескопов лишь сложный рисунок из сотен тонких линий. На этом основании их оппоненты заходили в своей бесцеремонности столь далеко, что позволяли себе упрекать Лоуэлла в необузданной фантазии. |
