Он нежно гладил ее ладонью по волосам. Она не противилась. Вздохнув, положила голову ему на плечо.

— Я дала себе клятву, что никогда не обращусь ни к кому из вас за помощью, — прошептала она.

— Понимаю, я все понимаю, — сказал он. — Теперь это не имеет значения.

И он, и она, впрочем, прекрасно понимали, что прошлое не так-то легко забыть, и все, абсолютно все имеет значение.

Он коснулся ладонью ее щеки, мокрой от слез.

— Джулия… — голос его стал хриплым.

Она подняла на него испуганные глаза и в тот же миг поняла, что теряет голову… Майкл смотрел на нее с обожанием и нежностью. И когда его губы коснулись ее губ, она вдруг вся сразу обмякла:

— Майкл, — прошептала она, когда он оторвался от ее рта.

— Что? — выдохнул он.

— Я с собой не справлюсь, — честно призналась она.

Он опять погладил ее по волосам.

— Вижу. — Джулия замерла, почувствовав, что он собирается сказать что-то еще. — С ума сойти! — продолжил он. — Нас тянет друг к другу. Это определенно! — Он отстранил ее от себя. — Придется, не сходя с места, выработать правила поведения.

Джулия вскинула голову и, глядя ему в глаза, сказала:

— В таком случае вот вам правило первое — не смейте прикасаться ко мне!

— Бросьте, Джулия! Я не об этом. Позвольте заботиться о вас и Луизе. Не мешайте мне, ради Бога, заботиться о вас.

— Могу себе представить, что под этим подразумевается! — резко бросила она.

— Не надо, Джулия, к чему это? Постели нам все равно не избежать… И не смотрите на меня так! Мы же взрослые люди. Давайте договоримся вот о чем: вы забираете эти злосчастные сто пятьдесят долларов, а завтра, когда вернетесь с работы, вас будет ждать горячий ужин. Поверьте, мне приятно заботиться о вас. Тем более, что вам приходится еще и заниматься.

Он замолчал.

— Трогательно! Что еще? — насмешливо спросила она.

— А еще… надевайте эту кофточку почаще. Она вам идет.

— Договорились! В таком случае и у меня к вам просьба.

— Какая? С удовольствием выполню, — ответил он, подойдя к двери.

— Я надеваю по вашей просьбе эту блузку, а вы, чтобы сделать мне приятное, — намордник.

Он повернулся и ушел.

По воскресеньям — особенно с утра — магазин быстрого обслуживания Томпсона напоминал зоосад, а возможно, и прерии. Во всяком случае, толпы покупателей порядком смахивали на табуны диких лошадей — топот и гвалт стояли невообразимые.

Леди и джентльмены, семейные пары с чадами и домочадцами, худые и упитанные, коротышки и верзилы, весельчаки и ипохондрики требовали мороженое и орешки, шоколад и содовую, запчасти для машин и пастилки от кашля. Те, что с похмелья — приходили и такие, — не удосуживались даже пересчитать сдачу. И все, конечно, спешат, и всем, конечно, тут же вынь да положь.

— Джулия, когда же это кончится? И откуда только они берутся? — воскликнула Ванесса, обслужив двух шустрых старушек, явно поспешающих к мессе. — Скажи, для чего этим божьим одуванчикам банановый пломбир? Неужели во время службы будут чавкать?

— Нас это не касается! Между прочим, покупатель всегда прав, забыла?

Джулия потрепала подругу по взъерошенным кудряшкам. Сама она была рада этой круговерти — почти не оставалось времени на раздумья. Она все никак не могла успокоиться после вчерашнего. Это же надо! Майкл, оказывается, ни капельки не сомневается в том, что она уляжется с ним в постель.