– Ну, я так и думал, – заметил мэтр Дебрэнн, разглядывая вспухший правый бок пациента. Однако на всякий случай осторожно пощупал его ребра. Юноша, по-прежнему находившийся без сознания, даже не вздрогнул. – Сломано два ребра… вывихнуто плечо… и наверняка какая-нибудь из костей руки дала трещину. Да еще он славно приложился головой, – добавил эскулап, рассматривая волосы, влажные от крови.

– Это ему здорово повезло, – буркнул мэтр Рэмю, который во время монолога коллеги освобождал юношу от обуви и штанов. – Ноги целы, так, несколько ссадин и синяков. Будет бегать, как олень. И нас с тобой переживет.

– Вот и чудно, – удовлетворенно отметил мэтр Дебрэнн, кивая служанке, чтоб поднесла таз с горячей водой.

Вдвоем медики быстро отмыли кровь с худого тела и обработали ссадины и царапины. Затем Рэмю точными движениями поставил на место несколько вывихнутых суставов. С ребрами пришлось туже, но долгие годы практики помогли ему справиться с этой нелегкой задачей. Пока он сжимал грудную клетку пациента, Дебрэнн стягивал ее прочной повязкой, чтобы поврежденные кости были плотно прижаты к месту перелома. На воспаленную кожу нанесли специальную мазь, которая должна была уменьшить жар, после чего наложили еще одну повязку. Разбитую голову Рэмю обработал крепким вином, наложил на рану все ту же мазь и туго перевязал. После этого юношу перенесли в кровать с подогретыми у камина простынями и, разжав зубы, влили в горло несколько ложек целебной настойки. Тот машинально сделал пару глотков, но в себя так и не пришел.

Впрочем, оба медика были настроены весьма оптимистично.

– К утру оклемается, – уверенно заявил хирург, пока слуги тепло укутывали пострадавшего.

– Я тоже думаю, что никаких осложнений не будет, – согласно кивнул мэтр Дебрэнн и обратился к слугам: – Недели две он проведет в постели, главное, не давайте ему вставать и много говорить. Сломанные кости сначала должны срастись. И кормите его пока чем-нибудь не слишком тяжелым: никакого жаркого, лучше бульоны и хлеб. Завтра, после того осмотра господина маркиза, мы навестим юношу.

Сознание медленно возвращалось к Дидье. Голова раскалывалась, ребра почему-то болели, а во всем теле была такая слабость, что не хотелось вылезать из кровати. Дидье попытался открыть глаза, но смог лишь чуть-чуть шевельнуть ресницами. Тем не менее и этого оказалось достаточно для того, чтобы неяркий свет, пробивавшийся в комнату из-за неплотно задернутых штор, резанул по глазам. С трудом подняв левую руку – правая почему-то не желала его слушаться, – Дидье прикрыл глаза ладонью и повторил попытку, на сей раз удачно. Хотя любое движение глазных яблок отдавалось в голове колокольным набатом. С губ Дидье сорвался слабый стон, и юноша не сразу сообразил, что тот принадлежит ему.

– Пить, – прошептал он, вяло ворочая языком.

К счастью, слева, на маленьком столике, обнаружились кувшин и глиняная кружка с водой. Превозмогая головокружение и слабость, Дидье ухватил кружку, поднес к губам и сделал несколько глотков. Последнее действие немедленно отозвалось болью в ребрах, столь неожиданной, что он едва не расплескал воду.

– О Господи, – хрипло пробормотал Дидье, медленно ставя кружку на место, – Господи, ну надо ж было вчера так напиться…

Ведь знал же, знал, чем все обернется наутро. Вчера веселая компания студентов славно отметила сдачу одного трудного экзамена, как следует погуляв в кабачке «Два топора» недалеко от университета. Возвращения домой Дидье не помнил, но куда-то он все-таки пришел?.