|
Но от этой мысли ему сделалось жутко. Капрал Пауэлл был солдатом. Он привык иметь дело со смертью в различных видах – консервированной и свежей, быстрой и не очень. Но всякий раз то была смерть, воплощенная в металле. Отними у противника его автомат или базуку – и это уже не противник, а слизняк, которого пара пустяков раздавить. Но что, если огненная смерть подчиняется человеку, а не железке в его руках? Если врага нельзя обезоружить, обезвредить – только убить или быть убитым? И в первый раз Джонатан Пауэлл, чемпион взвода по рукопашному бою, почувствовал себя ущербным. А холодная рука все наматывала извилины на пальцы, и чужие слова проникали в память, оседая в ней, точно песок на фильтре. – Зачем вы убили моих людей, ши? – Голос проникал в сознание, не оставляя сил сопротивляться. – Это не мы! – слабо прохрипел Пауэлл по-английски и медленно, с трудом перевел на… на единый язык. Язык Серебряной империи. – Это сделали ваши, пришелец. – Лицо человека в черном исказилось презрением. – Не отпирайся. Мы нашли орудия ваших чародеев. – Он покрутил в пальцах смятую пулю от М-16. – Да кто вы, черт бы вас подрал, такие?! – взвыл Пауэлл, пытаясь вырваться из липкой паутины, куда затягивала его вцепившаяся в темя невидимая лапа. Удар вышел несильным – человек в черном хотел не столько причинить боль, сколько унизить пленника. Но Пауэлл невольно мотнул головой и здорово приложился виском о торчащую из верстака деревяшку – аж звезды из глаз полетели. – Не тебе задавать здесь вопросы, ши, – процедил человек в черном. – Но я отвечу. Я Торион, сын Молоя, лорд Дейга, носящий родовое имя Повелителя Мертвых. А это – мои наймиты-чародеи. Лландауркс – целитель, приведший тебя в чувство. Виндерикс – провидец, наделивший тебя знанием единого наречия и следящий за правдивостью твоих никчемных слов. И Линдан, огневой чародей, готовый испепелить тебя при первом же неосторожном движении. Я ответил на твой вопрос? – Да, – прохрипел Пауэлл. – А теперь спрашивать начну я, – продолжил Торион. Пауэллу вдруг пришло в голову, что лорд Дейга куда моложе, чем кажется с виду. Так бывает, когда на юношу сваливается непосильная ответственность – слабых она ломает, а сильных всего лишь гнет не хуже груза лет. Торион Молойссон жил с подобной ответственностью долго, но все же меньше, чем Пауэллу показалось вначале, когда он принял туземца за старика. – Зачем вы убили моих людей, ши? – повторил Торион. – Это не мы, – эхом собственных слов отозвался Пауэлл. – Это второй взвод… я не знаю, что там случилось, но они, кажется, решили, будто на них нападают. Это вышло случайно… мы не хотели убивать, поверьте! Мы как раз летели на поиски других селений, чтобы… объясниться с… – Капрал вдруг понял, что передать слово «правительство» на едином наречии затруднительно. – С местными властями. – Я – здешняя власть, – проговорил Торион с такой убежденностью, что Пауэлл понял – так и есть. – Говори со мной. – Я не могу… – прошептал капрал неуверенно. – Я… Он понял, что и его рангу нет здесь аналогов. – Я просто… десятник в войске! Наш… полусотник погиб при падении… железной птицы! – Проклятие, да как же им назвать вертолет, чтобы они поняли! – Если ты о вашем летучем големе, то он не похож на птицу, – с мрачной насмешкой промолвил лорд. |
