— Если вы хотите что-то передать, я могу записать, — с заученной вежливостью закончила секретарша.

Сделав глубокий вдох, Дэзи постаралась придать своему голосу звонкую твердость металла:

— Это звонит княжна Дэзи Валенская! Мне нужно срочно переговорить с мистером Шенноном.

— Сейчас, одну минутку, — откликнулась секретарша.

— Дело в том, что я звоню из автомата. И у меня кончилась вся мелочь. И если вы не соедините меня через две секунды, то я…

Дэзи замолчала, поняв, что на другом конце провода никто ее не слушает, секретарша уже переключила телефон.

— Дэзи? — В голосе Шеннона звучали озабоченность и тревога.

— Пэт, скажи честно: еще не слишком поздно?

— Что ты имеешь в виду? Лучше скажи, как ты?!

— В порядке, — быстро проговорила она. — В полном. А не поздно обратно переиграть с рекламной кампанией «Элстри»? Все. Все, что намечалось. Не поздно вернуться ко вчерашнему дню? До моего прихода к тебе?

— Погоди минутку. Откуда тебе известно, что тут у нас происходит?

— Мне Кики только что сказала. Но это и неважно. Пэт, Пэт, по телефону все так трудно объяснить, но я… я… в общем, я стала самой собой. Ну как тебе еще сказать…

Голос оператора бесстрастно произнес:

— Пять центов за следующие пять минут, пожалуйста.

— Дэзи, откуда ты говоришь? — взревел Шеннон.

— Оператор, — умоляюще произнесла Дэзи, — можно мне опустить пять одноцентовых монет?

— Дэзи, какой у тебя там, к черту, номер в этом автомате?

— О, Пэт, послушай, пожалуйста. Я могла бы иметь не одну сестру-близнеца, а четверых. И все равно это была бы я! Я могла бы срезать все волосы или покраситься в брюнетку И могла бы не рисовать или не ездить верхом, могла бы выучиться стенографии или быть воздушным акробатом. А могла бы стать художником-декоратором, или кинозвездой, или переплетчиком книг. Но все равно же это была бы я!

— Откуда, черт подери, ты звонишь?

— Из зоопарка, Пэт.

Дэзи секунду помолчала, подыскивая слова:

— Пэт, неужели ты не понимаешь?! Я наконец знаю, кто я! Я Дэзи Валенская — и никто иной. С ног до головы и с головы до ног. Первый раз в жизни я это ощутила. Именно сегодня! Я не могу выразить словами, как это прекрасно. И это так и должно быть, Пэт! Как будто я действительно это заслужила. Я — это я, вместе со всем хорошим и со всем плохим… Да, чуть не забыла… Не поздно еще вернуться к кампании с «Княжной Дэзи» и отменить последние распоряжения?

— Конечно, не поздно. Но, Дэзи, где…

Его голос прервался и сменился резким гудком.

Дэзи сердито смотрела на телефонную трубку. Надо же было ей пройти через тысячу натурных съемок, все безупречно организовать, чтобы сейчас пренебречь элементарным правилом, которое известно любому самому последнему ассистенту: если тебе приходится звонить из телефона-автомата, первым делом сообщи свой номер, положи трубку и жди вызова. Дэзи повесила трубку и отправилась к Кики, чтобы одолжить у нее немного мелочи. Но и по дороге она все еще продолжала свой разговор с Патриком Шенноном.

* * *

Если ты живешь в Манхэттене длительное время, то начинаешь мириться с тем, что за год здесь бывает не больше дюжины по-настоящему хороших дней, дней, во время которых город Нью-Йорк вновь обретает морское сияние, в свое время придавшее городу так много очарования; дней, когда бриз только обвевает улицы, а не дует с такой силой, что на тротуарах возникают завихрения из пыли и бумажного мусора; дней, в которые понимаешь и легко представляешь себе, что некогда Нью-Йорк был пасторальным островом, окруженным быстрыми реками; дней, когда глаз может ясно видеть все между рекой Гудзон и другой рекой — Ист-Ривер; дней, во время которых ньюйоркцы поздравляют себя с тем, что все-таки сумели до них дожить.