Пьяный растянулся на топчане, его распяли, привязав за руки и за ноги, чтобы не дергался. Каждое такое подобие больничной палаты было рассчитано на двоих: один больной — в горизонтальном положении, другой — в вертикальном. Логан подошел к столпившимся в коридоре, медсестра брала кровь на анализ.

— Вы здесь, док? — спросил дежурный Рубен Перес.

— Не могу такое пропустить. — Осмотрев пациента, Логан бросил четверть доллара в ведерко, служившее им банком. Там уже валялось с полдюжины монет.

Логан гордился своим умением угадывать уровень алкоголя у пациентов. Буквально неделю назад привезли молодого китайца, подобного, пожалуй, они не видели давненько. Коллеги предлагали разное — от четырехсот миллиграммов на децилитр до восьмисот. Но умереть можно и при семистах на децилитр. Всех развеселило, когда Логан сказал: двести семьдесят пять, а компьютер выдал двести девяносто пять. Он знал одну особенность — у восточных людей невероятно низкий порог терпимости к алкоголю.

Теперь Логан повернулся к Джанис Ричман, молодому дежурному врачу. Застенчивая, скромная, она обладала блестящим диагностическим даром, и сегодня у Логана было настроение сразиться.

— О’кей, Ричман, угадайте вы.

— Пятьсот двадцать.

Логан кивнул.

— Четыреста тридцать.

Через пять минут медперсонал, а точнее, больше половины дежуривших собрались у терминала, ожидая ответа компьютера. Четыреста тридцать пять.

— Черт побери! — воскликнула Ричман, чему Логан страшно удивился, никогда раньше она не проявляла такого азарта.

— Логан, — воскликнул Рубен Перес, — у тебя собачий нюх!

Он рассмеялся, кладя в карман деньги, — пустячок, а приятно.

— Ну, у каждого должна быть своя специализация. Я — так уж вышло — пьянолог.

Он улыбнулся Ричман.

— Джанис, посидите, присмотрите? Я пойду чего-нибудь съем.

— Да-да, — кивнула она. — Идите, раструбите о своей победе.

— Я тоже поем, — сказал Перес, — после моего перерыва уже прошло два часа.

— Голоден как зверь, — признался Логан по дороге к лифту. — Сегодня утром открыл холодильник и нашел только засохший кусочек сыра и бутылку пива. Знаешь, если бы пациенты увидели, как я живу, они бы близко ко мне не подошли.

— А я думал, вы все, юппи, умеете готовить.

— Нет. Это новые такие способные, а я из старых. Но я не жалуюсь, я выживаю на китайских полуфабрикатах.

В кафетерии работал единственный автомат, в углу. И, пока Перес с жадностью поглощал какое-то подобие куриного супа, Логан ковырялся в своей тарелке с желе.

— Что ты делаешь, старик? — улыбнулся Перес. — Не знаешь, как к этому подступиться?

Логан пожал плечами.

— Кстати, — сказал санитар, — я хотел спросить, как старина Фридман?

— Это который?

— Господи, ну вы и доктора! — Он покачал головой. — Жар? Боли в брюшной полости? Низкий гемотокрит? Да я же привез его около трех часов, у него что-то вроде сепсиса.

Как правило, санитары редко интересуются своими подопечными. Но Рубен был исключением, он вообще разбирался в медицине. Когда в неотложке начинал толпиться народ, доктор всегда мог его отправить к пациентам, которые больше других нуждались в уходе. Перес родился в Доминиканской Республике, вырос в Южном Бронксе и был всего на несколько лет старше Логана. Молодой врач понимал, как, впрочем, и сам Перес, что, если бы его образование не ограничивалось средней школой, из него бы вышел прекрасный медик.