Тот завопил.

Впервые Корум видел Брата Елей, кричащего от боли. Лицо воина вспыхнуло. Древесный сок зашипел.

Воины, стоявшие рядом, в ужасе бросились врассыпную, Стараясь держаться подальше от своего обезумевшего от боли собрата. Тот с криками принялся метаться по зале, но вскоре рухнул, споткнувшись о мертвое тело такого же, как и он, воина. Оно тоже загорелось.

Корум выбранил себя за тупость, — чем еще, как не огнем, можно было испугать древесный народ. Он закричал воинам:

— Снимайте факелы! Они боятся огня! Снимайте со стен факелы!

Двери замка сильно выгнулись — еще немного, и они падут под ударами тяжелых таранов гулегов.

Те, у кого еще были силы двигаться, сорвали со стен факелы и бросились с ними на врага. Зала быстро наполнилась едким, пахнущим еловой смолой дымом.

Братья Елей стали отступать к окнам, но рыцари Туха-на-Гвидднью Гаранхир останавливали их, размахивая факелами. Вскоре с зелеными воинами было покончено. Их бурые тела полыхали на окровавленных каменных плитах.

В зале установилась тишина, нарушаемая мерными ударами тарана по двери. От Братьев Елей остались только серый пепел да сладковатый тошнотворный дым.

Вспыхнули стяги, и вскоре огонь перекинулся на деревянные брусья перекрытий. Защитники не замечали пламени. Собравшись у входа, они ждали гулегов.

У каждого из воинов, включая Корума и израненного кузнеца-сидхи Гоффанона, в руках были факелы.

Бронзовая дверь прогнулась, заскрипев петлями и засовами.

Меж дверью и стеной появилась щель.

Таран ударил еще раз. Двери вновь протяжно заскрипели.

Сквозь щель Корум видел Гейнора, командовавшего гулегами.

Еще удар. Один из засовов лопнул и отлетел в глубину залы, к ногам короля, рыдавшего на своем троне.

Еще удар. Лопнул второй запор. Одна из петель со звоном упала на пол, и дверь стала проседать вовнутрь.

Еще удар.

Бронзовые створы рухнули.

Гулеги изумленно замерли. Из дымной темени королевского замка Кэр-Гаранхира выбежали люди. Каждый из них держал в левой руке факел, а в правой — меч или топор. Люди шли в наступление. Вороной конь Гейнора попятился назад. От изумления Проклятый Принц едва не выронил из рук свой переливающийся меч. Навстречу ему бежали израненные, закопченные, ободранные люди, ведомые вадагом Корумом и сидхи Гоффаноном.

— Что? Вы еще живы?

Корум бежал прямо на Гейнора. Гейнор развернул коня и принялся протискиваться через плотные ряды гулегов.

— Вернись, Гейнор! Сразись со мной! Сразись со мной, Гейнор! — закричал Корум. Гейнор только засмеялся в ответ.

— Я не хочу возвращаться в Лимб. В этом же мире я смогу обрести смерть.

— Ты забываешь о том, что Фой Мьёр умирают. Что если ты переживешь их? Что если они исчезнут, а мир возродится?

Гейнор поскакал прочь. Вооруженные саблями и ножами гулеги нерешительно пошли вперед; их смущало пламя факелов, — в землях Фой Мьёр к огню не привыкли. Они понимали, что огонь не может сжечь их так, как он сжег Братьев Елей, и все же они боялись его и потому не спешили нападать. Гейнор, отъехав на безопасное расстояние, развернул коня и стал наблюдать за происходящим. На каждого из защитников Гаранхира приходилось по десятку гулегов, и все же мабдены стали теснить врагов назад. С воинственными криками и боевыми песнями люди размахивали факелами, тыча ими в лица полутрупов, которые визжа пытались укрыться от пламени.

Гоффанон уже не пел скорбных песен. Смеясь, он закричал Коруму:

— Они отступают! Они отступают! Смотри, Корум, они отступают!

Но Корум не чувствовал особой радости. Он понимал, что теперь их ждет встреча с самими Фой Мьёр.

Он услышал голос Гейнора:

— Балахр! Керенос! Гоим! — кричал Гейнор.