Прошло совсем немного времени с того дня, когда они прибыли в Кэр-Ллюд, когда Эмергин, взяв с собой котика и золоченый ларец, отправился на верх башни. Всю ночь над городом бушевала гроза — сверкали молнии, гремел гром, но ни капли дождя не упало на землю. Наутро Эмергин вышел из башни уже без ларца, держа в руках испуганного кота Базилия, и сказал Коруму о том, что договор выполнен теперь обеими сторонами. Глаза у кота теперь были такими же, как и прежде. С той поры Корум всюду носил его с собой.

Когда прошла первая волна празднеств, Корум простился с Эмергином и сказал ему, что хочет вернуться в Кэр-Малод с оставшимися в живых Туха-на-Кремм Кройх, этого же желала и горячо любимая им королева Медбх. Эмергин поблагодарил Корума и сказал, что в скором времени он намерен посетить Кэр-Малод и провести не один день в беседах с Корумом. Корум отвечал, что он будет с нетерпением ждать визита Верховного Правителя.

На том друзья и расстались.

И вновь они скакали на запад. Земля опять зазеленела, но звери пока не спешили возвращаться в родные места. Встречавшиеся на пути селения были безлюдны. Наконец, путники достигли стен Кэр-Малода, крепости, стоявшей на холме меж дубравой и морем.

Прошло несколько дней. Проснувшись утром, Медбх обняла Корума и шепнула ему:

— Ты стал другим, мой милый. Ты никогда не был таким мрачным.

— Прости меня, — сказал он. — Я люблю тебя, Медбх.

— Я прощаю тебя, — отвечала она ему. — Я тоже люблю тебя, Корум.

Однако голос ее звучал как-то неуверенно, глаза же были устремлены куда-то вдаль.

— Я люблю тебя, — повторила она, поцеловав Принца в губы.

Ночь или две спустя Корум проснулся от кошмара, в котором он увидел свое лицо, искаженное злобой, и услышал звуки арфы, игравшей где-то за стенами Кэр-Малода. Принц хотел разбудить Медбх и рассказать ей об этом, но женщины нигде не было. Наутро Корум спросил ее о том, где же она была в эту ночь; королева же отвечала ему, что один его сон сменился другим — всю ночь она была рядом с Принцем.

Проснувшись следующей ночью, Корум увидел, что королева мирно спит рядом с ним. Некая сила заставила его подняться, облачиться в доспехи и опоясаться мечом, носившим имя Предатель. Корум вышел из замка, ведя под уздцы Желтого Жеребца. За стенами крепости он оседлал его и поскакал к морю, туда, где стоял одинокий утес, называвшийся мабденами Замком Оуин, вадаги же называли замок Эрорн. В этом месте Корум родился и вырос, здесь он был счастлив.

Склонившись к голове Желтого Жеребца, Корум прошептал ему на ухо:

— Конь Легера, ты наделен великими умом и силою. Сможешь ли ты перенести меня через эту пропасть?

Желтый Жеребец посмотрел на него своими добрыми янтарными глазами, исполненными не удивления, а печали. Он фыркнул и забил копытом.

— Помоги же мне, Желтый Жеребец, — сказал Корум, — и я отпущу тебя туда, откуда ты пришел.

Помешкав минуту. Желтый Жеребец подчинился воле своего седока. Он отбежал в направлении Кэр-Малода, развернулся и пустился галопом, с каждым мгновением ускоряя свой бег, пока не оказался на краю пропасти, отделявшей мыс, на котором стоял замок Эрорн, от материка. Внизу бушевало море, рев его напоминал предсмертные стенания Фой Мьёр. Желтый Жеребец напрягся и прыгнул. Сбылась мечта Корума — всадник и конь стояли уже по другую сторону пропасти. Корум спешился.

Желтый Жеребец испытующе посмотрел на него. Корум сказал коню:

— Ты свободен, иди, но не забывай завета Легера.

Желтый Жеребец кивнул головой, развернулся и, перепрыгнув через пропасть, скрылся во мраке. Коруму показалось, что в шуме моря он слышит голос, зовущий его со стен Кэр-Малода. Не Медбх ли звала его?

Принц решил не обращать на голос внимания.