Одним из гостей Фой Мьёр был высокий стройный мабден, перчатки которого сверкали драгоценными перстнями, а шея — украшена золотым воротом. Длинные седые волосы и борода обрамляли его красивое лицо. На ремне, перекинутом через его плечо, висел старинный рог, — длинный рог, перевитый золотыми и серебряными кольцами. Корум уже знал, что на каждом из этих колец вырезано изображение лесного зверя. Этого мабдена он встречал у горы Мойдель, именно ему он отдал свою мантию, обменяв ее на рог, который таинственным образом вновь оказался у своего прежнего владельца. Это был волшебник Калатин.

Но еще сильнее потряс Корума вид собеседника Калатина. Некогда этот человек клялся, что он ни за что не станет вмешиваться в дела этого мира. Он называл себя карликом, но при этом имел восемь футов в высоту и четыре в плечах. Тонкие, изящные черты лица, едва различимые за его черными космами, говорили о его близости к вадагам. Под мехами поблескивала стальная нагрудная пластина; полированные ножные латы и шлем также были сделаны из стали, инкрустированной золотом. Перед ним стоял огромный боевой топор, формой он походил на топор Корума, но имел куда более внушительные размеры.

Это был Гоффанон, кузнец-сидхи из Хи-Брисэйла, отдавший Коруму Копье Брионак. От Калатина можно было ожидать чего угодно, но как же попал в услужение Фой Мьёр Гоффанон? Ведь он клялся в том, что больше никогда не ввяжется в войну мабденов и Богов Лимба! Неужели он обманул Корума? Неужели все это время он и волшебник Калатин состояли в тайном сговоре с Фой Мьёр? Но если это так, то зачем Гоффанон отдал Копье Брионак, решившее исход битвы при Кэр-Малоде?

Словно почувствовав присутствие Корума, Гоффанон повернул голову к двери. Не будучи уверенным в том, что сидхи не увидит его, Корум поспешно отступил назад.

В лице Гоффанона было что-то странное, что-то мрачное и трагическое; впрочем, Коруму это могло и показаться — слишком недолгой была эта встреча.

С тяжелым сердцем, ужасаясь вероломству Гоффанона и почти не удивляясь решению Калатина примкнуть к Фой Мьёр, Корум отошел от двери. Из комнаты донесся голос Калатина:

— Мы присоединимся к ним завтра, когда они выйдут в поход.

Корум услышал и другой голос, — низкий, тяжелый голос Гоффанона:

— Теперь Западу не устоять.

Так значит Фой Мьёр вновь готовятся к нападению, и скорее всего нападут именно на Кэр-Малод. Теперь они могут не бояться оружия сидхи, так как последний сидхи встал на их сторону.

С великой осторожностью Корум стал подниматься на следующий этаж. Сделав очередной поворот, он вдруг увидел сидевшего на корточках верзилу, что перегораживал своим грузным телом всю лестницу.

Не видя Принца, верзила поднял голову и стал принюхиваться. В трех его глазах появилось удивление. Его розовая, покрытая щетиной плоть затряслась, когда он сел на ступеньку. У него было пять рук. Три руки были человечьими старческая, юношеская и женская, одна — обезьянья, и одна — лягушачья. Короткие ноги верзилы заканчивались тремя человечьими ступнями, раздвоенным копытом и лапой, похожей на собачью. Верзила был наг и безоружен. Стойкий запах дерьма, пота и гниющей пищи витал на лестнице.

Так ничего и не увидев, верзила закрыл три своих глаза и тут же захрапел. Корум беззвучно извлек из ножен меч и, уже не таясь, ударил им по голове диковинной твари.

Удар был направлен в округлую пасть чудовища — прежде чем поразить мозг, Корум должен был лишить его дара речи.