— Я часто присаживаюсь передохнуть. Это как при перезарядке аккумуляторов: посидела немного и можешь работать снова.

— Ты никогда не выглядишь усталой, Бриджид!

— Хотя, на самом деле, устаю, как и все. Уж поверь мне. Старею, наверное. Ведь мне скоро уже сорок.

Несса громко засмеялась:

— Не смеши меня, тебе только 34.

— Да, но сорок лет — следующая веха на моем пути. Я не жалуюсь. Просто, значит, у меня нет уже той энергии, что была раньше. Во мне накопилось слишком много чужой боли и горя. Кто займется садом, Несса? Ты же не можешь оторваться от своих детей.

— Мне кажется, после случившегося сегодня я смогу с легким сердцем отпустить на свободу только двоих. Мне трудно судить, но…

— Ш-ш-ш… Кто заставляет нас этим заниматься? Ты знаешь, ведь это тяжелая работа — превращать заросший бурьяном сад в нечто, исполненное тишины и покоя.

— Может быть, Хелен? — В голосе Нессы чувствовалось сомнение.

Хелен почувствовала, как краска разливается по ее лицу.

— Ну, уж она-то возьмется с охотой. К тому же, у нее столько воображения… — в голосе сестры Бриджид тоже звучало некоторое сомнение. — Беда только в том, что…

Несса тут же продолжила:

— Беда только в том, что она теряет интерес к любому делу на полдороге. Ты это имела в виду?

Хелен чувствовала, как в ней разгорается гнев.

— Да нет. Просто не хочу, чтобы она думала, будто мы откладываем ее прием, не имея на то веских причин.

— Но ведь у нас есть эти причины? — Голос Нессы звучал удивленно.

— Да, ты прекрасно понимаешь это. И я понимаю. А Хелен — не понимает. Ну да ладно. Посмотрим. Пошли, Несса. Если мы, старухи, хотим, чтобы от нас здесь была польза, нам надо поспать хотя бы несколько часов. — Она рассмеялась. Смех у сестры Бриджид был такой милый, теплый.

— Спасибо, Бриджид!

— Я ничего не сделала и ничего не сказала.

— Все равно, ты очень мне помогла, — Несса, без сомнения, воспряла духом.

Хелен проскользнула обратно к себе в комнату и долго стояла, прижавшись к обратной стороне двери. Итак, они думают, что она не способна доводить дело до конца? Она еще покажет им, о Боже мой, она еще им покажет!

Она в одиночку перекопает всю эту землю! О, она разобьет прекрасный сад, где будет приятно посидеть, подумать, успокоиться, и тогда они поймут, что сестра Хелен ощущает важность их служения лучше, чем многие из них. И тогда они предложат ей, наконец, принять обеты. И тогда она окончательно станет частью их мира. И будет в безопасности. В безопасности от всего остального.

Вскоре Хелен поняла, что в занятиях садоводством, как и во всем на свете, есть свои плюсы и минусы. Она нашла трех парней, которые заявили, что рады помочь сестрам в их великом труде по устройству сада для отдыха, и готовы выполнить самую тяжелую работу. Они притащили с собой кирки и лопаты и привели в неописуемый ужас сестру Джоан неимоверным количеством чая, который выпивали каждый раз, и невероятным количеством масла, которое умудрялись намазывать при этом на хлеб. Во избежание полного разорения сестра Джоан уже хотела было заявить, что отныне работники будут получать еду только по вечерам, но страх совсем потерять бесплатную рабочую силу заставил ее отказаться от столь радикального решения.

Через три дня сестра Бриджид поблагодарила мальчишек и сказала, что не может больше пользоваться их услугами. Но те уже привыкли к хорошей еде и необычайной доброте сестер и вовсе не собирались покидать их. На участке они устроили невероятный беспорядок. Вся земля была перевернута, но ни малейшего намека на грядки не обнаруживалось.

Но Хелен продолжала работать.