|
Мы все втроем провели вечер вторника, отчищая наше бунгало, засовывая хлам в кладовку, смывая кольца грязи в кухонной раковине и в туалете, передвигая мамино лиловое кресло с бабочками, чтобы закрыть пятно, где она пролила чай на коврик, оттирая грязь вокруг дверных ручек и на подоконниках, распутывая мамины колокольчики, звонившие на ветру, и соскабливая с пола старые засохшие следы игры «Жуй – Плюй». Мы работали и пели «Ночью львы спят». Начинали вместе: «В джунглях, в могучих джунглях…» Затем Лиз пела «о-уим-о-уэ о-уим-о-уэ о-уим-о-уэ» за хор. Мама поражала своим «а– уооо-уооо-уооо» на высоких нотах, и я вступала с басом – «ии-дам-бам– бьюуэй».
– Что случилось? – спросила я. – Он уехал. – То есть? – Мы поругались, я говорила тебе, что он бывает в дурном настроении. – Завлекая Марка в Лост-Лейк, объясняла мама, она сказала ему, что мы с Лиз переночуем у друзей. Как только он приехал, мама объяснила, что планы изменились и мы с Лиз после школы явимся домой. Марк взорвался. Заявил, что чувствует себя обманутым и пойманным в ловушку, и вылетел из дома. – Что за дурак, – сказала я. – Он не дурак. Он вспыльчивый. Байронический тип. И я – его собственность. – Тогда Марк вернется. – Не знаю, – сказала мама. – Он сказал, что уезжает на свою виллу в Италию. – У Марка есть вилла в Италии? – На самом деле вилла не его. Виллой владеет его друг, кинопродюсер, но он позволяет Марку пользоваться ею. – Уау, – сказала я. Маме всегда хотелось побывать в Италии, и вот есть парень, который может полететь туда, когда бы ему ни захотелось. Если не обращать внимания на тот факт, что Марк Паркер не желал встретиться со мной и Лиз, в нем было все, чего мама всегда искала в мужчине. – Я хочу, чтобы мы ему понравились, – сказала я. – Но он слишком хорош, чтобы это было правдой. – Что ты хочешь сказать? – Мама вздернула плечи и уставилась на меня. – Думаешь, я все это выдумала? – Ой, нет, ни секунды не думала, – сказала я. – Выдумать бойфренда – это надо быть совсем чокнутой. Как только эти слова сорвались у меня с языка, меня осенило, что мама и правда все это выдумала. У меня внезапно залило жаром лицо, будто я увидела маму голой. Мы смотрели друг на друга, и я сообразила, что она может подумать, что я понимаю, что она все выдумала. – Ты у меня получишь! – крикнула мама. Она начала вопить, припоминая все, что сделала для меня и Лиз, как трудно ей бороться, сколь многим она пожертвовала, какие мы неблагодарные паразиты. Я пыталась успокоить маму, но от этого она еще больше злилась. Она вообще не должна была иметь детей, продолжала мама, особенно меня, я была ошибкой. Ради нас она забросила свою жизнь и карьеру, а мы совсем этого не ценим. – Я просто не могу оставаться здесь! – крикнула мама. – Я должна уехать! Я размышляла, что можно сказать, чтобы смягчить ситуацию, но тут мама схватила свою большую сумку с дивана и выбежала, хлопнув дверью. |
