Когда она произносила эти слова, ее уже окружила целая толпа – к танцорам присоединились зрители, которых она поначалу не разглядела. С деревьев дождем посыпались белки, за ними стали спускаться совы. Вперевалку спешили ежи во всю прыть своих коротких ножек. Степенно подходили медведи и барсуки. Последней к толпе присоединилась крупная пантера, взволнованно крутящая хвостом.

Едва они поняли Джил, как сразу засуетились.

– Долбите, ребята, копайте! Копайте и долбите! Вперед, за кирками и лопатами! – закричали карлики, и тут же умчались в лес.

– Разбудите кротов, – сказал чей-то голос, – вот кто умеет копать не хуже карликов!

– Что там сказали о принце Рилиане? – спросил кто-то еще.

– Тссс! – шикнула пантера. – Бедняжка не в себе, да и неудивительно. Заблудиться внутри холма! Она сама не знает, что говорит.

– Верно, – согласился старый медведь. Она говорит, что принц Рилиан – это лошадь!

– Вовсе нет! – крикнула какая-то бойкая белка.

– А вот и да! – крикнула другая, еще бойчее.

– Д-да что в-вы! Что з-за глуп-пости! Эт-то ч-чистая правда! – сказала Джил, стуча зубами от холода.

Одна из дриад тут же обернула ее в меховой плащ, который обронил один из карликов, когда убегал за своим заступом и лопатой, а какой-то услужливый фавн побежал между деревьями к костру у входа в пещеру, чтобы принести девочке горячего питья. Но не успел он вернуться, как из лесу выбежали карлики с инструментами и с ходу принялись вгрызаться в холм. Джил сразу же услыхала крики: «Эй! Ты что? Опусти меч!», и «Ну-ка, юноша, полегче!», и «Каков мерзавец!». Джил поспешила к месту действия и не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать, когда увидала побледневшего и перепачканного Юстаса, который, наполовину высунувшись из земли, неистово размахивал мечом, пытаясь ударить всякого, кто к нему приближался.

И неудивительно! Ведь Юстас провел последние несколько минут совсем не так, как Джил. Он слышал ее крик и видел загадочное исчезновение. Вместе с принцем и Лужехмуром он думал, что ее схватили враги. И он не мог знать, что голубоватый свет исходил от луны! Он считал, что этот лаз ведет в какую-то другую пещеру, озаренную жутким светом и населенную новыми врагами. Так что, когда он уговорил Лужехмура подставить ему спину, достал свои меч и высунулся из отверстия, то совершил своего рода подвиг. Принц и Лужехмур готовы были сделать тоже самое, но лаз был для них слишком узок. Впрочем, Юстас не смог выбраться так же ловко, как Джил. Он стукнулся обо что-то головой, и на лицо его посыпался чуть ли не целый сугроб. А когда он разлепил глаза, то увидел несколько десятков бегущих к нему созданий и решил, что их надо по крайней мере отпугнуть.

– Стой, Юстас, стой! – закричала Джил. – Это свои. Разве не видишь? Мы добрались до Нарнии! Все в порядке!

И тут Юстас, наконец, увидав ее, извинился перед карликами (те, правда, и не думали обижаться), и с помощью множества толстых волосатых ручек выбрался на поверхность точно так же, как за несколько минут до этого – его подруга. А Джил одним мигом взбежала на холм и, просунув голову в темный проем, прокричала добрую весть остальным. Высовывая же голову из отверстия, она услыхала бормотание Лужехмура:

– Ах, бедняжка! Сколько испытаний! Это была последняя капля – теперь у нее видения начались…

Джил, подбежав к Юстасу, схватила его за обе руки; дети глубоко вдыхали свободный полуночный воздух. Юстасу принесли теплый плащ, потом обоих угостили горячим питьем. Пока они пили медленными глотками, карлики успели убрать со склона вокруг дыры весь снег и верхний слой дерна, они работали своими лопатами так же легко и весело, как десять минут назад плясали фавны и дриады.