– Прощай, рядовой. Учись как проклятый и когда-нибудь опрокинь за меня стаканчик.

После чего неспешно пересек зал и вышел, аккуратно затворив дверь и оставив меня в одиночестве.

Некоторое время я просидел на полу, разбираясь в своих мыслях. Сержант только что одним небрежным пинком сапога буквально выбил у меня из-под ног землю. До этого вся учеба воспринималась мной больше как нечто личное, касающееся только меня. Ну, еще, возможно, моих родителей. А сейчас…

С почти стопроцентной вероятностью враг уничтожит всех, имеющих отношение к силовым и правительственным структурам. С вероятностью в семьдесят-восемьдесят процентов частый гребень пройдется также по научной и культурной верхушке – нет никакого смысла оставлять в живых лучшие умы планеты. Кто знает, что им придет в голову? Вот и получается, что меня сейчас натаскивают по самым разным дисциплинам практически смертники. Люди, которые умрут, когда придет враг.

И все они сейчас из кожи лезут, чтобы впихнуть в мою голову знания, не потому, что жаждут заработать какие-то там деньги. Они тоже хотят, чтобы за них отомстили. Они лепят оружие. И сильно сдавший за три прошедших года доктор Золь, и Сержант, и даже эксцентричный профессор Ромус, вдалбливающий в меня астронавигацию.

Стало стыдно. За иногда проявляющуюся лень, за желание бросить все и выйти из проекта, за злость на учителей.

– Спасибо, Сержант, – прошептал я себе под нос, поднялся и вышел из зала.

Хорошее настроение потихоньку вернулось ко мне только во время обеда. Правду говорят, что пережевывание пищи способствует выделению каких-то там антидепрессантов.

Домой я отправился уже в нормальном расположении духа и по пути настроение только улучшалось. Я мельком глянул на часы – уже почти четыре, Миранда, наверное, уже у меня. Ее программа занятий другая, более короткая.

Мы познакомились полгода назад, на курсе общей психологии – как оказалось, на базе размещен не только наш проект, у девчонок тоже есть нечто подобное.

Она заговорила со мной первая. Говорит, ей тогда понравились мои глаза – серые, с легким голубым оттенком, похожие на осеннее небо. Ну, а мне она понравилась сразу вся, целиком и полностью – от стройных ножек, затянутых в белые брючки, до смеющихся карих глаз и длинных черных волос, в беспорядке рассыпавшихся по плечам.

Сначала мы просто болтали, встречаясь на уроках психологии. Затем начали встречаться в столовой, в комнатах отдыха, в оранжерее. Уже через две недели я понял, что влюбился, окончательно и бесповоротно. Ее смех, улыбка, волосы… Наш первый поцелуй, случившийся как-то вечером на лавочке в оранжерее, окончательно выбил меня из колеи, утопив в чувствах с головой.

А затем как-то неожиданно мы стали проводить свободные часы в моем отсеке. Да, мне только недавно стукнуло пятнадцать, а Миранде – шестнадцать, в большом мире нас наверняка осуждали бы все подряд, но обитателям центра было плевать на то, чем мы занимаемся в свободное время. И мы пользовались этим на всю катушку, сбрасывая напряжение после тренировок и головоломной учебы.

Я подошел к своей двери, как обычно, с учащенно бьющимся сердцем. Пришла – не пришла? Карта, дубликат которой пришлось сделать для Миранды, попала в щель считывающей панели только со второго раза и тут же просигнализировала мне, что дверь открыта.

– Милый, это ты? – послышалось из дальней комнаты, и я глупо улыбнулся.

– Я, сейчас приду.

Она, как обычно, валялась у меня на кровати полураздетая, кверху попкой, что-то читая на планшете. Увидев меня, появившегося в дверях, лукаво улыбнулась, махнула длинными ресницами и, отложив в сторону планшет, уселась на кровати.

– Ты такая красивая, – вырвалось у меня.