Пол Томас Ониенс явился тем самым ключевым свидетелем, который обеспечил настоящий прорыв в грозившем затянуться расследовании. Фотография сделана в Австралии в 1996 г.

Само опознание произошло на следующий день. Проводил его сотрудник «Целевой группы» Стив Макленнан (Steve McLennan), ещё один подчинённый сержанта Стива Лича. Для этого был подготовлен объёмистый набор фотографий 13 мужчин-брюнетов средних лет, имевших усы «a-la Мерв Хьюз». Для того, чтобы потерпевший мог составить представление о присущей им манере двигаться, на видеокассете была сделана «нарезка» видеосюжетов, отснятых скрытой камерой. Но видеокассета не понадобилась – Ониенс, дойдя до «мужчины №4», без всяких колебаний сказал, что именно этот человек ограбил его в январе 1990 г. Пол даже не хотел просматривать остальные фотографии и видеокассету, он до такой степени был уверен в точности опознания, что в подобной трате времени просто не видел смысла. «Мужчиной №4» из числа тринадцати, предложенных к опознанию, оказался Иван Милат.

Это был настоящий прорыв. В растянувшемся на многие месяцы расследовании наконец-то забрезжил просвет.

Однако, оставалась всё же серьёзная проблема, и ею являлся вовсе не Иван Милат, а его яростный защитник суперинтендант Клайв Смолл. Он ничего не знал ни о прилёте в Сидней Пола Ониенса, ни о проведённом опознании. Когда же суперинтенданту доложили о том, что англичанин появился в Австралии и уже опознал в нападавшем на него человеке Ивана Миалата, с Клайвом Смоллом приключилась настоящая истерика. В присутствии группы полицейских он орал, что не допустит своеволия подчинённых и те, кто не могут работать с ним в команде, не будут работать в полиции вообще. Полу Гордону он пообещал, что если тот допустит хотя бы ещё одну выходку, идущую вразрез с его – суперинтенданта – указаниями, то окажется не просто исключённым из «Целевой группы», но выгнанным из полиции с позором и без пенсии. Клайва Смолла корёжило до такой степени, что он поначалу даже отказался смотреть видеозапись опознания. Затем, правда, мозги суперинтенданта включились, и он понял, что упрямиться до такой степени нельзя – это смахивает уже на предвзятое отношение (когда автор читал об этой выходке Клайва Смолла, на ум невольно пришли слова из дневника Йозефа Геббельса, которыми тот описывал бешенство Гитлера после капитуляции армии Паулюса: «Фюрер закатил истерику, катался по полу и кусал ковёр». Интересно, Клайв Смолл тоже кусал ковёр?).

Суперинтендант просмотрел видеозапись, комментировать увиденное не стал и, подумав сутки, выразил желание лично побеседовать с Полом Ониенсом. Никакого видимого результата этот разговор не принёс, собственного запрета на ведение любых оперативных и следственных мероприятий в отношении Ивана Милата суперинтендант так и не отменил. 13 мая Пол Ониенс улетел обратно в Великобританию.

Подозреваемый оставался на свободе и по-прежнему не догадывался о сгущавшихся над его головой тучах. Ситуацию, между тем, требовалось как-то разрешить, т.е. либо полностью снять с Милата все подозрения и более не рассматривать его как подозреваемого (что представлялось уже невозможным ввиду его опознания), либо отработать версию о его виновности до конца, а значит провести арест, обыски, с максимально возможной точностью удостовериться в наличии или отсутствии alibi и т. п. Позиция суперинтенданта, решившего не предпринимать в отношении Милата никаких действий, была не просто половинчатой, но по-настоящему опасной: если бы Иван Милат узнал, что полиция собирает о нём информацию, то наверняка предпринял бы меры по сокрытию улик…

Гордону и Личу надо было на что-то решаться, но мнения опытных детективов тут разошлись.