Этим, однако, рассказ свидетеля не ограничился. В другой раз Филипп обратился к младшему из братьев – Дэвиду Джону – с просьбой дать взаймы патроны 22-го калибра. Тот принёс коробку патронов марки «winner», уточнив, что они принадлежат Ивану, но проблем не будет, поскольку, он объяснит, что Филипп патроны вернёт. Полглейз действительно купил впоследствии аналогичную пачку патронов и отдал их Ивану, но… взятая у Милатов коробка у него осталась. Полглейз представил её следователю и оказалась, что порядковый номер её заводской партии является тем же самым, что и коробки из-под патронов «Winner» 22-го калибра, найденной в лесу Белангло!

Наконец много позже, уже перед самым арестом Ивана всё тот же Дэвид в разговоре с Полглейзом якобы высказался в том духе, что члены семьи подозревают, будто Иван вернулся к прежним проделкам. Филипп уточнил, о чём именно идёт речь, неужели об изнасилованиях? на что Дэвид уклончиво ответил: «Нет, всё гораздо хуже».

Показания Филиппа Полглейза показались следователям чрезвычайно интересны, ведь высказывавшееся прежде предположение о том, что убийца действовал не один, никем и ничем опровергнуты не были. А потому так кстати подвернувшегося свидетеля попросили помочь правосудию и под запись на магнитофон попытаться «вытащить» Ричарда Милата на искренний разговор о деталях жизни Ивана. Предполагалось, что Ричард будет неосторожен в приватной беседе со старым другом и скажет что-то такое, что позволит персонифицировать соучастника убийств.

Полглейз согласился и стал постоянно носить диктофон. Но случилось непредвиденное – через три недели после начала оперативной комбинации он совершенно случайно погиб в автомобильной катастрофе, так и не обеспечив следствие нужной аудиозаписью.

Что было дальше?

Подготовка к процессу растянулась более чем на полтора года и потребовала огромной работы. Были проведены более 300 различных криминалистических и судебно-медицинских экспертиз. Сразу скажем, что результата, однозначно уличающего Ивана Милата в совершении хотя бы одного из инкриминируемых ему убийств, получено не было. Как шутят криминалисты, самая неопровержимая улика – это отпечаток пальца убийцы, оставленный кровью жертвы; так вот в данном случае такого «отпечатка» (условно говоря) отыскать не удалось. Тем не менее, вся совокупность улик была настолько неопровержима, что казалось странным нежелание обвиняемого признать вину и покаяться. Казалось бы, ну хоть какое-то снисхождение он должен попытаться выцарапать у суда…

Но нет! Иван Милат категорически отказывался признавать свою вину и заявлял о своей полной непричастности к тем преступлениям, что ему инкриминировались. По мере ознакомления с обвинительным материалом он со своими адвокатами Эндрю Боэ и Терри Мартином выработал довольно необычную, но логичную и, пожалуй, самую разумную из всех возможных тактику поведения. Она сводилась к следующему: не признавая собственной вины, Иван Милат допускал, что убийства туристов мог совершать некто, пользующийся доверием семьи Милатов и вхожий в их дома.