Дело заключалось в том, что Майкл являлся гомосексуалистом, и Роберт Вагнер знал о нём не только через упомянутую выше Зуритту, но и через Барри Лэйна, своего давнего дружка и соседа, с которым Вагнер коротко общался около 10 лет. Роберту не нравился Гардинер, но особый антагонизм к нему он начал испытывать после инцидента, произошедшего в начале сентября 1997 г. Тогда Гардинер приехал в гости к Веронике Миллс, женщине, с которой Вагнер сожительствовал. Он принялся играть с её сыном и Вагнер, увидев это, впал в ярость, расценив поведение гостя как попытку сексуального растления.

Случившееся, по-видимому, предопределило скорое убийство Гардинера. Детали случившегося неизвестны, но из показаний Влассакиса можно получить представление об общей фабуле произошедшего. Бантин и Вагнер приехали в дом Зуритты, когда последняя вышла в магазин, и предложили Гардинеру проехать с ними. Видимо, они придумали некий благовидный предлог, который вечно нуждавшийся в деньгах Гардинер не мог проигнорировать. Майкл сел к ним в машину, и его отвезли в дом, который арендовал Бантин (дом этот располагался на Бердекин-авеню (Burdekin Avenue) в районе Мюррей-бридж (Murray Bridge), примерно в 60 км восточнее Аделаиды). До этого момента убийцы общались с будущей жертвой вполне дружелюбно, так что Гардинер даже не подозревал об уготованной ему участи. В какой-то момент все трое прошли в сарай на заднем дворе, где и началось собственно нападение – Бантин набросил на шею жертвы верёвку, а Вагнер принялся избивать Гардинера.

После продолжительных истязаний последний был задушен, однако, убийц ожидал неприятный сюрприз – выяснилось, что, уезжая из дома, тот не взял с собою документы и банковскую карту. Хотя он и назвал своим мучителям её pin-код, до денег Гардинера в день убийства они добраться не смогли. Чтобы заполучить деньги, Бантин решился на довольно неуклюжую мистификацию. Он уговорил Фредерика Брукса, племянника Элизабет Хэйдон и одного из дружков Роберта Вагнера, позвонить Зуритте по домашнему телефону и потребовать, чтобы та отдала документы Гардинера. На этом, якобы, настаивает сам Гардинер, но он не хочет встречаться с нею, так как считает её – Николь Зуритту – воровкой. Брукс выполнил просьбу. Фредерик имел довольно специфический голос – выразительный бас – и мог говорить весьма внушительно. Однако голос особого впечатления на женщину не произвёл, и разговор сразу не задался – Зуритта отказалась обсуждать передачу незнакомцу документов своего друга и сказала, что их получит только сам Гардинер. Причём из рук в руки.

Понятно, что выполнить это требование было совершенно невозможно.

Брукс звонил ещё, однако всякий раз натыкался на отказ. В конце концов, Бантин решил сменить тактику. Он направил на переговоры с Зуриттой молодого Влассакиса. Тот выглядел безобидным и славным малым, и это, по-видимому, усыпило бдительность Николь. Бантин заблаговременно разработал возможные варианты разговора, в зависимости от того, в каком настроении окажется женщина. Влассакис использовал эту «наработку» и сказал Зуритте, что хочет дать знать полиции о возможном преступлении в отношении Гардинера, но боится это делать в явной форме. Он предполагает подбросить к полицейскому участку бумажник Майкла с его документами и банковской карточкой, тогда, дескать, полицейские волей-неволей будут вынуждены принять меры по розыску владельца. Поступить подобным образом гораздо лучше, чем подавать официальное заявление в полицию об исчезновении человека, поскольку в последнем случае правоохранители начнут подозревать самого автора заявления.