— Да, после запрета на некромантию, Глисс сконцентрировался на магии разума и достиг потрясающих успехов. Фактически, он может читать мысли окружающих и уж, по крайней мере, легко отличает правду от лжи. Говорят, что он оттачивал это умение за годы службы штатным палачом-дознавателем.

— Наверное, это так, — согласилась дочь герцога. — Уже три поколения он служит главам моего рода. Этого вампира мой отец всегда берёт на переговоры, чтобы быть уверенным в честности собеседника. Ну и, по слухам, вампиру иногда дают преступников для утоления жажды. Понятно кого так испугался Липляр!

За подобными разговорами мы как-то незаметно вышли из тёмного вечернего леса и оказались на заснеженной равнине. Над нами тысячами огней сияло звёздное небо, на котором ярким прожектором выделялась Эни, другая луна была где-то за горизонтом. Перед нами лежал разрушенный город. Под белым снежным покрывалом кое-где тёмными неровными пятнами угадывались остатки каменных колонн, разрушенные городские стены с вывороченными громадными блоками, коробки давно обрушившихся домов.

— Эти руины считаются запретным местом среди светлых эльфов, — неуверенно проговорила Арбель, зябко поёжившись. — У нас не принято ходить сюда, хотя не знаю уж точно по какой причине.

Фириат тоже выглядел несколько неуверенным:

— Этот город у нас называют Каим-Ла, что означает «отдано забвению». Среди тёмных эльфов этот город тоже считается нехорошим местом. Не запретным, но всё же про него не принято говорить. Я бывал тут несколько раз вместе с группой следопытов дроу, но это бывало в летний период, и каждый раз мы просто проходили мимо.

— У нас в Круэн-Дарсе это место тоже называют Каим-Ла, хотя я знаю настоящее название древнего города — Венжен-Ра-Тика, что означает «Солнечная долина у реки». Здесь что-то произошло много веков назад, что-то ужасное. Никогда не интересовалась у старших, что именно тут случилось. Хотя, думаю, старшие мне бы и не ответили, даже если бы знали. У нас эти руины как-то не принято обсуждать. Каим-Ла — значит отдано забвению, не вспоминаем.

Пожалуй, это был единственный раз, когда Фириат и Арбель придерживались единого мнения. Мы долгое время стояли на краю обширной равнины и рассматривали руины. Нашей группе нужно было сворачивать с утоптанной дороги и идти через глубокий снег. Вот только куда? Феофан говорил про лабиринт под разрушенным храмом. Понять бы еще, где был этот храм… Я высказал эту мысль вслух.

— Думаю, нам стоит идти туда! — указал Теодор на самый высокий холм. — Храмы во все времена принято было ставить на возвышении.

Поскольку других предложений не последовало, мы направились в сторону виднеющейся возвышенности. Здесь на равнине, ощущался сильный пронизывающий ветер. Ночь предстояла безоблачная и очень морозная. Я уже сейчас мёрз даже под тёплой меховой одеждой, а в моём бурдюке при ходьбе слышен был уже не только плеск воды, но и шелест плавающих в воде льдинок.

Как только мы свернули с дороги, идти стало трудно. Мы проваливались в глубокий снег по пояс. Шли цепочкой — идущий впереди таранил снежное поле, словно ледокол, остальные ступали след в след за ним. Сперва этим «ледоколом» был я и прошёл почти треть пути до холма, прежде чем окончательно выдохся. Один раз я больно ударился ступнёй о поваленный каменный столб, невидимый под слоем снега. А сменивший меня в голове группы Фириат почти сразу же с головой провалился в присыпанную снегом яму, оказавшуюся подвалом какого-то дома. К счастью, наш тёмный эльф ничего себе не сломал при падении и вскоре выбрался обратно на поверхность.

Фириата сменила благородная леди Камилетта, затем настала очередь мага Теодора, как вдруг… мы вышли к цепочке чьих-то следов.