Огромная снаружи Арена изнутри совершенно не впечатляла размерами. Я ожидал увидеть что-то циклопическое наподобие римского Колизея или чаши футбольного стадиона. Но оказалось, что всё пространство огромного здания было разделено на множество отдельных секций, в которых и происходили бои.

Нас с Серафимом полуобнаженные девушки в масках на лицах проводили холодными подземными коридорами куда-то в центральную часть Арены и оставили в тренировочном зале готовиться к предстоящему бою. Я был сильно взволнован и молчал. Мой спутник же, наоборот, веселился и всю дорогу отпускал шутки, пытаясь заигрывать с девушками. Когда же дверь за посторонними закрылась, Серафим сразу посерьёзнел и начал внимательно, метр за метром, осматривать стены небольшой тренировочной комнаты.

— Ну, вроде чисто. Ни глазков, ни слуховых отверстий для подслушивания, — заключил он после осмотра.

— Думаешь, кому-либо интересно, как бойцы тренируются к бою? — удивился я.

— Конечно. Другая сторона всегда готова хорошо заплатить за эту информацию — какое оружие у противников, какой план на поединок. Я раньше и сам, честно говоря, неплохо на этом зарабатывал, когда был охранником на этой Арене. Но при мне эта комната была нормальной. Смотрю, такой она и осталась. У тебя есть деньги?

Я удивился неожиданному вопросу, похлопал себя по тощему кошельку и констатировал:

— Есть, но не очень много.

— Тогда мой тебе совет — иди и поставь все свои деньги на нашу победу. Всё равно в случае проигрыша деньги тебе уже не понадобятся — мертвецам деньги ни к чему. А в случае победы мы сможем неплохо заработать.

— Мы? — переспросил я.

— Конечно. Я ещё вчера занял у ребят в казарме приличную сумму, и сегодня с самого утра все эти деньги поставил на тебя, — усмехнулся Серафим.

Я поспешил последовать совету более опытного в житейских вещах товарища. Когда же я вернулся в тренировочный зал, то застал неожиданную картину — Серафим, вместо того, чтобы в поте лица заниматься с оружием, вёл милую беседу с одной из местных девушек. Девушка, вся одежда которой состояла лишь из позолоченного рабского ошейника и минимального набора едва прикрывающих самые пикантные места крохотных лоскутков, сидела у него на коленях, краснела от двусмысленных комплементов и хихикала. Я не смог сдержать своего возмущения:

— Серафим! Ты же должен был готовиться к предстоящему бою, чтобы мы могли одержать победу!

— Да мы и так уже почти победили, — отмахнулся от замечаний мой напарник, продолжая обнимать девицу.

— Серафим, ты такой смелый, такой мужественный, — ворковала девица на ухо стражнику.

— Что-то я не заметил, что мы уже победили. Как ты собираешься справиться с тремя опытными воинами?! — я от негодования едва не кричал.

— Ты же что-нибудь обязательно придумаешь, так ведь? — ещё плотнее прильнула к моему напарнику полуголая девица.

— Уже придумал, сейчас расскажу, — опытный воин совсем уж откровенно принялся лапать сидящую у него на коленях девушку-рабыню, даже запустил свои широкие ладони под те кусочки ткани, которые должны были символизировать одежду.

Рабыня, нужно отметить, нисколько не препятствовала такому обращению. Я поспешно отвернулся, чтобы не смотреть на это безобразие. Хотя девушка была весьма даже симпатичной… Да что я такое говорю?! Лучше Ленки Звонарёвой нет никого на свете!

— Так вот, — продолжил свою мысль Серафим.