— Ты сам всё знаешь, — прозвучал зловещий голос, — ей этого животного, — пинок по моему телу, — надолго не хватит.

И грубый смешок.

— Что вы, Босс, там всё будет в лучшем виде, и парни останутся довольны! Пара девчонок просто вылитые аграфки, — залебезил перед грубым Крыс.

— Аграфки, говоришь, — в голосе грубого прозвучали нотки сладостного возбуждения и ожидания, — пойдём-ка, посмотрим другой товар. Веди нас.

— Хорошо, — ответил писклявый.

И только тут он вспомнил о моём лежащим у их ног теле.

— Босс, а с этим-то что делать?

— В клетку его, — потеряв ко мне уже всякий интерес, ответил грубый голос.

— Понял, — сказал Крыс и скомандовал кому-то: — Оттащите его.

— Постой, — это уже очнулась садистка.

И снова нечто холодное прикасается к шее, а потом к затылку. Разряд. И невыносимая боль. Уже гораздо продолжительнее, чем даже в последний раз.

И наконец, спасительная темнота.

Вспышка.

Болит всё тело. Очень сильно болит. Пальцы скрючены и не разгибаются. Чувствуется, что моё лицо разбито в кровь. Ощущение, будто по мне каток проехал, и не один раз.

Давно я себя так не ощущал.

«Где я?» — сам у себя спрашиваю я и стараюсь осторожно приоткрыть глаза.

Один из них заплыл и кроме красной пелены ничего не видит, а второй вообще не открывается.

Подношу руку к лицу и трогаю глаза. Вроде оба на месте.

Просто тот, что не открывается, опух до такой степени, что веко стало похоже на какой-то твёрдый ком, прилипший к лицу.

А вот во втором глазу красная пелена это лишь запёкшаяся кровь. Сдираю коросту, кажется отрывая её вместе с бровью и веком.

Бегут слёзы, но зато я теперь вижу хотя бы одним глазом.

Осторожно поворачиваю голову, а то оказалось, что лицом я упёрт в угол между стеной и полом.

«И правда, клетка», — вспомнил я слова Босса.

Вонючая, чем-то забрызганная, с остатками какой-то ветоши по углам, маленькая, с толстенными железными прутьями.

В полный рост не встать, даже если этого очень сильно захочется.

Тем более и встать-то я не могу. Тело непослушное и какое-то одеревенелое.

Оглядываю, насколько могу, себя.

Вся одежда разорвана. Куртки и ботинок вообще нет. Футболка болтается на одном плече. Ремня нет. Штаны все в огромных рваных дырках.

Весь испачкан смесью грязи и бурой крови.

Теперь по крайней мере понятна причина того, почему тело отказывается меня слушать.

Всё просто.

На нём нет ни одного живого места. Моя многострадальная тушка превратилась в один большой ушиб.

Но что странно. Никаких переломов нет. А вот насчёт жил и связок босс оказался прав. Как минимум на ногах связки точно порваны. Не могу пошевелить ни ступнёй, ни пальцами ноги.

Что ещё?

Слышу слабый стон откуда-то слева.

Поворачиваю туда голову.

Ещё одна клетка, но значительно больше. Отсюда не видно, но мне кажется, в ней девушка. Нет, две, одна лежит, будто без сознания, вторая пытается подползти к ней.

— Джессика, Джессика, очнись, — слышу я слабый голос. — Джессика…

Всхлипы и стоны. Похоже, девушке очень больно. И она плачет.

Захотелось окликнуть её, но тут в помещение ввалилась толпа каких-то отбросов. Все вооружены, одеты в разномастную форму, в большинстве своём явно военного образца.

И что необычно, не знаю, показалось мне или нет, но по-моему, они не все похожи на людей.

— О, Корявый, смотри, эта очухалась. Возьмём её, — заговорил один из толпы, обращаясь в высокому блондину с щербатым лицом.

И эта орава приблизилась к клетке с явными пленницами.