— Я сражался вместе с ним под Китаром, — сказал Яким Рибейра, смуглый и невероятно красивый лютецианец. — Я командовал ротой драгун. Под началом Анджея был отряд гейворийских наемников. Никогда раньше не видел, чтобы гейворийцы дрались так... отчаянно и умело. Он отменно вымуштровал этих варваров. Храбрый воин. Отличный командир. Настоящий солдат, — Рибейра обвел рыцарей серьезным взглядом, потом неожиданно блеснул зубами в улыбке. — Так на его могиле и напишем!

— Спасибо, Яким. Брэнд?

— Боюсь, нам придется нелегко, Капитан.

— Ты как всегда прав, Брэнд, — сказал Рибейра с улыбкой. Рыцари пытались скрыть смешки. Ришье уже знал, почему Брэнда прозывают «Вечно Правый» — или, гораздо чаще, Зануда. Вещи он говорит вроде верные, но — давно и всем известные. Однако Брэнд хороший исполнитель. Без особой фантазии, зато въедливый до мелочей...

Зануда показал Рибейре кулак.

— Станис?

— Я с вами, Капитан, — сказал Станис по прозванию Могила.

— Криштоф?

— А что тут думать? — проворчал гигант. Штеховский сидел на единственном стуле, поставив между колен тяжелый меч. Как многие рыцари-Экзекуторы, он предпочитал массивные двуручники новомодным саблям и шпагам... Криштоф покряхтел, шмыгнул носом. — Драться так драться. С Мертвым Герцогом, так с Мертвым Герцогом.

— Орден Очищающего Пламени прикроет нас в случае чего?

— Боишься, после дела нас на первом же суку вздернут? — поднял бровь Штеховский. — Не боись. Какая бы тварь заместо Анджея не сидела, грохнуть ее надо — будь это лич или оборотень... — Криштоф шумно вздохнул. — Орден благословение даст, Капитан, не сомневайся... Хотя, шомполом тебя через алебарду, Анджей и при жизни был — тварь изрядная! Пусть и воин хороший...

Смех! Не показалось.

Вальдар встал, натянул впотьмах рубаху. Осторожно, чтобы не спугнуть фей, выглянул из палатки.

По залитой лунным светом палубе косолапил Криштоф.

То есть, в первый момент казалось, что это Штеховский — даже несмотря на рост, чуть ли не в два раз меньший, чем у рыцаря Очищающего Пламени. Лже-Криштоф вел себя в точности, как оригинал. Косолапил и шмыгал носом, чесал грудь и размахивал правой рукой. Левая рука по привычке придерживала у пояса тяжелый меч... легкую шпагу?

— Песья кровь, — добродушно ворчал Лже-Криштоф. — Что разлеглись, ехиднины дети? Ружья кто чистить будет? А, шомполом тебя через алебарду!

На палубе негромко засмеялись. Чистыми легкими голосами. Янкины амазонки... феи...

— Сию минуту, милсдарь! — ответил женский голос. Лже-Криштоф повернулся... какой к черту Криштоф! Адам, изображающий Штеховского. Вальдар покачал головой. Дурачится молодежь... Адам Бродиган рассказывал, что полгода проездил с бродячим театром — увлекся одной актрисой... А актерством, он там, случайно, не увлекся?

— У вас талантливые люди, Капитан, — раздался за спиной негромкий голос. Ришье? Вальдар не стал отвечать. Он до сих пор не мог решить, как относится к молодому рыцарю. Как к авантюристу? Искателю славы? Лазутчику? Якиму Ришье понравился, но Яким — человек непростой... ох, непростой...

— Дядя Криштоф, еще чуточку.

— Шевелись, чертовка! — в притворном гневе топнул ногой «милсдарь». Вальдар невольно усмехнулся. Криштоф частенько напускал на себя грозный вид, но — тщетно. Янкиных амазонок не проведешь. Девчонки из рыцаря веревки вили. — И сколько раз говорить: я вам не дядя Криштоф, а великий воитель Криштоф Людвиг Иероним Штеховский!

Смех.