– Глядите, – сказала Винн, и Магьер подошла поближе, чтобы посмотреть, на что она показывает.

Старая ель, росшая у самого палисада, была неприятного, бурого цвета. Ее редкие ветви либо прогнили насквозь, либо вовсе обломились, и обломки были того же бурого оттенка, только потемневшего от сырости. Не лучше выглядели и другие деревья, а мох, покрывающий камни, которые в изобилии валялись во внутреннем дворе, так выцвел и поблек, что издали казался лишь белесыми пятнами на боках булыжников. Окрестности Апудалсата заживо пожирала смерть, и следы этого мрачного пиршества были чересчур хорошо знакомы Винн, чтобы она могла взирать на них спокойно.

Малец подошел к ней и, тихонько рыкнув, ткнулся мохнатой головой в ее ладонь. Винн рассеянно погладила его, не отрывая взгляда от изъеденного смертью леса.

– Нам надо войти в дом, – предложила она. – Оскелина сказала, что ее хозяин сам узнает о нашем прибытии. Здесь нас никто не ждет, и сколько б мы ни торчали снаружи – ничего нового не узнаем.

Магьер, не снимая руки с рукояти сабли, посмотрела на лес, а затем повернулась и пошла к замку. Винн последовала за ней, а Лисил тут же обогнал их обеих.

Подобно воротам палисада, громадные двери дома тоже сгнили и обрушились, усыпав щепками землю и пол по ту сторону каменного арочного проема. Когда Лисил подошел ко входу, эти щепки под его ногами превратились в кашу.

Снаружи смеркалось, и Винн достала из мешка лампы, поместила кристаллы в гнезда и накрыла их стеклянными колпаками. Вручив одну лампу Магьер, она вслед за Лисилом прошла по короткому коридору – и вот уже все они очутились в главном зале.

Здесь следы разрушения не так бросались в глаза, хотя их было немало. Дом был старинной постройки, и огромный очаг здесь располагался не в стене, а прямо в полу посреди зала. В стенах виднелись арочные проемы и двери, которые, вероятно, вели в служебные помещения. Сами стены уходили высоко вверх, упираясь в то, что осталось от верхнего этажа. Когда‑то дым из огромного очага в центре зала беспрепятственно поднимался до самой крыши и там выходил наружу через чугунную решетку. Сейчас на месте крыши темнело небо, а очаг и пол зала густо усеяли обломки камней. Упавшей решетки нигде видно не было.

На стенах зала висели громадные гобелены – выцветшие, в потеках грязи и плесени. Кое‑где они прогнили насквозь, кое‑где болтались, перекосившись, на потертых нитях. Один из этих гобеленов изображал битву между армиями, принадлежность которых Винн так и не удалось определить. Она перешла к соседнему гобелену, подняла повыше лампу и в свете кристалла увидела скачущих на бешеных тонконогих конях людей в длинных белых бурнусах и чалмах.

– Сдается мне, это суманцы, – сказала она. – На заднем плане, за спинами всадников, видны дюны. Доставить сюда этот гобелен стоило бы целого состояния. С какой стати он понадобился древинкскому лорду?

Магьер расхаживала вокруг очага:

– Это место отчего‑то кажется мне знакомым, хотя я никогда не была здесь. Я вообще никогда еще не забиралась так далеко на восток.

Винн подошла к ней:

– Ты уверена?

– О да, еще как уверена.

Лисил перестал рассматривать гобелены и, обойдя зал, принялся заглядывать в арочные проемы и двери. Винн и сама собиралась это сделать, надеясь втайне, что им удастся найти какие‑нибудь старые записи или иные сведения об этом месте. Заметив мертвую крысу, она попятилась.

– Лисил!

– Что? – Полуэльф бросился к ней. – Что такое?

Винн не боялась крыс, а уж дохлых крыс она на своем веку повидала достаточно.